…Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам (2012)

Что касается приговоров по делу об убийстве Трине Йенсен и Грю Сторвик от 22 июня 2000 года, то там нет никаких особых кодов, которые надо разгадывать. При ближайшем рассмотрении протоколов предварительного следствия можно проследить, как рассказы в обычном порядке изменяются, вырастают в тесном взаимодействии между Томасом Квиком и его окружением. В многочисленных допросах Квик нападает на своих норвежских жертв женского пола то с ножом, то с поленом, то с топором, то с металлическим вибратором или — если фантазии не хватает — бьет их по голове кулаком, локтем в живот или ударяет их о какую-либо часть своего автомобиля. Центральные сведения, которые оказываются неверными, снова обсуждаются и корректируются, однако остаются не совсем верными, и к ним снова возвращаются в новых допросах, снова и снова.

Несмотря на все это, высказывания Квика даже в последних версиях рассказа настолько трудно сопоставить с находками судмедэкспертов, что Кристеру ван дер Квасту пришлось представить суду одно-единственное заключение, в котором судмедэксперты Андерс Эрикссон и Кари Ормстад указали только те детали, что более-менее совпадали. Поэтому на суде ни словом не упомянут протокол вскрытия, а также анализ ДНК спермы, обнаруженной во влагалище подвергшейся насилию Грю Сторвик. С этой деталью удалось справиться таким образом: на суде Квик заявил, что у него «отчетливые воспоминания», что во время изнасилования у него «не произошло семяизвержения», хотя на допросах он утверждал обратное.

И на этом прокурор, защитники, ответственные за его лечение, а также члены суда успокоились.

На суде в качестве обстоятельства, подтверждающего рассказ Квика, особо упоминался тканевый ремень с петлей, который был обнаружен рядом с разложившимся трупом Трине Йенсен и, вероятно, являлся орудием убийства. Ремень этот был снят с ее сумки, и эти данные не сообщались представителям СМИ, поэтому суд счел весомым аргументом то, что Квик смог рассказать об этой специфической детали.

Впервые Квик назвал следователям имя Трине Йенсен 4 октября 1996 года — в тот день, когда вся огромная команда Квика отправлялась на вторую реконструкцию по убийству Йенона Леви.

Но прежде он неожиданно требует особого допроса. Он хочет кое-то сообщить, и дело не терпит отлагательств.

Сеппо Пенттинен, Клаэс Боргстрём и Томас Квик сидят во временной комнате для допросов в Сэтерской больнице, когда Пенттинен включает магнитофон. Часы показывают 10.15.

— Пожалуйста, Томас, — произносит он.

— Я только хочу сообщить информацию. Очень кратко. Я не буду отвечать на вопросы по поводу того, что сейчас скажу, однако я очень хочу сообщить это сегодня, до того как мы возьмемся за историю в Рёрсхюттане, чтобы это не осталось во мне как своего рода помеха. Я хочу рассказать, что через два сезона после смерти Юхана, то есть летом тысяча девятьсот восемьдесят первого года, я побывал в Осло, где похитил женщину, на мой взгляд, старшего подросткового возраста. Ее звали Трине Йенсен, она была похищена и убита. И это все на сегодня.

Пенттинен констатирует, что аудиенция окончена. Часы показывают 10.17. Запись продолжалась две минуты.

«Допрос», на котором Квик признается в убийстве Трине Йенсен, странен во многих отношениях. Во-первых, и в самых главных, — что он так краток и что подозреваемый не принимает никаких вопросов. Но еще более необычно, что Квик уже на первом допросе может дать такие конкретные данные об убийстве: что жертву звали Трине Йенсен, что она принадлежала к старшему подростковому возрасту и пропала в центре Осло летом 1981 года. Все эти данные верны — и все эти данные можно было прочесть в разных газетных статьях.