Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Джонстон (2016)

Как только веретено оказалось у меня в руках, мне стало так хорошо, как не было уже много дней. Вес пряслица тянул мои руки вниз, как учила меня мама в детстве, а когда Сауд протянул мне шерсть, я понял: вот оно – мое предназначение. В горле у меня запершило еще до того, как я успел крутануть веретено, но я не обращал на это внимания.

Я прял быстро и ловко, и задолго до того, как я собрался остановиться, шерсть кончилась. Больше Сауд мне не даст. Пряжа вышла не лучшего качества, но все же я прял и радовался этому, хотя и закашлялся, когда закончил. Сауд дал мне воды, и я смотал пряжу, закончив работу так, как меня учили.

– Тебе лучше? – спросил Сауд.

– Да, – ответил я. Кашель меня выдал, и Сауд нахмурился. – По крайней мере, в голове прояснилось, – добавил я.

– Выглядишь гораздо спокойнее, – признал Сауд. – Ты меня пугал в последние дни.

– Мне жаль, – сказал я. – И потом я пожалею еще сильнее. Я уже чувствую, как все возвращается.

– Тогда лучше нам поговорить сейчас, – сказал он. – Пока ты в состоянии.

Глава 8

В конце концов мы не смогли придумать ничего лучше, чем отдать Арве ее веретено. Пока она пряла то небольшое количество шерсти, которое выдавал ей Сауд, ее глаза постепенно теряли безумный красноватый блеск, а на лице появлялась знакомая улыбка вместо звериного оскала совершенно чужого человека, который пугал меня так же, как я, должно быть, пугал ее. Тяжелее всего было наблюдать за Тариком, чье искаженное жаждой лицо вытягивалось все сильнее, пока он наблюдал за работой Арвы, а его пальцы по-прежнему рассеянно скользили по карманам.

– Прости, Тарик, – сказал я. Я не пытался остановить его руки, хотя мне и хотелось. – Ты знаешь, что это для твоего же блага.

– Знаю, – ответил он. – Правда. Просто…

Я понимал, что он имеет в виду. У меня потребность прясть появилась, только когда мы пришли в Харуф и попали под действие проклятия. У Тарика же она была сама по себе, это было его призвание, которое он любил всю жизнь. А теперь он не мог заниматься любимым делом, и это сводило его с ума.

Арва вышла из палатки. Она умылась и замотала голову свежевыстиранным платком. Она была аккуратно одета, без малейших следов дорожной пыли, в своем лучшем платье. Она была похожа на дочку небогатого торговца, которая способна заплатить за все, что ей нужно, пусть и немного. От осознания того, что на самом деле ее положение еще хуже, у меня на сердце стало еще тяжелее.

– Ты точно в порядке? – спросил я, должно быть, уже в десятый раз.

– Да, Йашаа, – ответила она, легонько кашлянув в платок. – В голове у меня прояснилось, и я помню, как устроен рынок.

– Мы будем поблизости на случай, если тебе понадобимся, – напомнил Сауд.

Я должен был быть ближе всех, поскольку все еще мыслил довольно ясно. Я смогу наблюдать за ней, пока она будет ходить по торговым рядам. Сауд будет с Тариком – не на виду, но достаточно близко, чтобы прийти на помощь в случае необходимости.

В городке, куда мы пришли, был приличного размера рынок. Лотков было больше двух десятков, и мы знали, что позже по углам выстроятся и другие ремесленники и торговцы.

– Люди говорят с Арвой, потому что считают, что она еще слишком мала и при ней можно сказать что угодно, – объяснял нам отец Сауда. Арва как-то услышала, как двое торговцев обсуждали, что можно подкупить солдат Царетворца, чтобы они выгнали нас с перекрестка, хотя мы имели полное право там находиться. Арва сидела прямо рядом с ними, когда они это обсуждали, и по ее платью было очевидно, кто она такая, но им было все равно. Когда она рассказала все отцу Сауда, он нашел способ уладить дело, и с тех пор те двое торговцев стали нежеланными гостями на рынке.

– Они что, считают меня дурочкой? – спросила Арва.

– Нет, – ответил отец Сауда мягко, чтобы не обидеть ее. – Они считают, что на тебя не стоит обращать внимания.