Сказки тысячи ночей. Веретено - Эмили Джонстон (2016)

– Йашаа, пообещай мне, – настаивала она. – Обещай, что ты никогда не позволишь мне прясть.

– Обещаю, – сказал я. Если не обращать внимания на тень отчаянной тревоги, ее голос звучал почти по-королевски, и я ответил машинально, как ответил бы на просьбу принцессы любой из ее подданных. Она все объяснит, когда будет готова. Несмотря на ее доверие ко мне, подкрепленное ее даром видеть людей насквозь, она чего-то боялась.

– Ну, хорошо, – сказала она, вновь успокоившись. – Теперь я готова познакомиться с твоими спутниками.

Мы прошли последнюю сотню шагов вверх по склону небольшого холма и спустились в ложбину, где прятались остальные. Они сидели на том же месте, где я их оставил, готовые в любой момент пуститься наутек. Арва держала на коленях мои ботинки. Она первой услышала нас и вскинула голову. Я увидел, как расширились в темноте ее глаза при виде нас, но она не издала ни звука. Потом обернулся Тарик, а потом и Сауд.

– Йашаа, – простонал Сауд. – Йашаа, что ты натворил?

Глава 12

Когда родилась Маленькая Роза, моей матери поручили заботу о ее гардеробе. Ее руки спряли нити, из которых были сотканы первое одеяльце принцессы, ее крошечные распашонки и ночнушки. А когда принцесса подросла и ей понадобилась настоящая одежда, именно моя мать отвечала за ее пошив.

– Прядение – основа всего, Йашаа, – говорила она. – Вот почему за наряды принцессы должна отвечать пряха. Позже, когда она подрастет, у нее появится особая служанка, которая будет следить за ее гардеробом. Но пока Маленькая Роза в наших руках, и ты должен всегда помнить об этом.

Это была важная новость, даже для трехлетнего мальчишки, которого куда больше волновали обитающие в замке лягушки, чем дитя, о котором так заботилась его мать. Я нисколько не ревновал к Маленькой Розе из-за того, что она отнимала у мамы столько времени. Мамино время всегда принадлежало королеве, и я знал, что когда-нибудь так будет и со мной. Расиму едва ли можно было назвать суровой госпожой, и я часто сопровождал маму за повседневными хлопотами, когда за мной некому было присмотреть. Так что именно я сматывал пряжу, сделанную для Маленькой Розы, и именно я строил принцессе рожицы, отвлекая ее, когда мама снимала с нее мерки, меняла ей подгузники или просто хотела минутку передохнуть от нас обоих. У меня не было ни братьев, ни сестер, и, если бы все сложилось иначе, я мог бы считать Маленькую Розу не только принцессой, но и сестрой.

Если что-то и омрачало мое отношение к принцессе в те дни, так только сознание того, что с годами она поймет, что ее любят и мать, и отец, тогда как у меня была только мать. Именно с ее появлением на свет, когда я увидел зачарованные взгляды короля с королевой, с восторгом наблюдавших, как она лепечет, смеется или даже срыгивает, я вдруг заметил то, чего никогда не замечал раньше. У Маленькой Розы было двое родителей. У меня же только один.

– Где мой отец? – спросил я у матери однажды вечером, пока она пряла некрашеную шерсть – просто так, из любви к своему делу. – Он умер?

– Твой отец в другом месте, Йашаа, – ответила она. – Я любила его, а он меня, но у него был свой долг, а мой долг – быть здесь. Он не мог остаться, а я не могла уйти с ним.

– Я когда-нибудь его увижу? – спросил я.

– Не знаю, – сказала она. – Когда ты вырастешь и сможешь идти целый день до самой ночи, мы спросим короля, готов ли он отпустить тебя, чтобы ты смог найти отца.

– Уйти отсюда? – переспросил я. – От тебя, от Тарика? От Маленькой Розы?

– Если ты захочешь, – подчеркнула она. – Но помни, ты всегда сможешь вернуться. Тебе всегда найдется место здесь, как и мне.

– Даже если я не смогу прясть так же хорошо, как ты? – в детстве я больше всего боялся, что у меня не будет получаться пряжа, достойная Маленькой Розы и ее родителей.