Аномальная зона - Андрей Кокотюха (2009)

– Какая-то тут погода, товарищи… – Он огляделся вокруг. – По-особому влажная, что ли. И вообще, у меня насчет этого места дурные предчувствия.

– Сейчас все выясним, Иванович. Вперед, вперед! – поторопил Виктор и первым двинулся к селу.

Профессор Горбатько был ученым с богатым экспедиционным опытом – он тоже не забыл надеть соответствующую обувь, которую сам именовал «внедорожной». На фоне него и Шамрая фотограф в своих кроссовках и куцей кожанке выглядел зеленым салагой. Гриша остался у машины, заявив, что ему и одного аномального приключения на сегодня хватит. Однако сообразив, что приводить в порядок машину в такой обстановке – напрасный труд, он забрался в салон, закрылся изнутри и попытался включить радио. Но уже после третьей попытки шустро выскочил из салона и зайцем попрыгал вслед за своими пассажирами.

– Э, народ! Витька, блин! Подождите!

Троица, которая уже поравнялась с первой хатой, остановилась. Мужчины оглянулись. Гриша допрыгал до них и выкрикнул, словно сообщая страшную тайну:

– Тут радио вообще ни черта не берет! Молчит, зараза!

Шамрай вынул из кармана мобильник, взглянул на дисплей, нажал несколько кнопок и прищелкнул языком:

– Телефон тоже не работает. И тачка твоя засела.

Остальные, в том числе и Гриша, проверили свои телефоны. Ни один не работал, везде высвечивалось одно и то же: «Покрытие отсутствует».

– Валить надо отсюда, – буркнул водитель. – Давайте лучше прямо сейчас машину из канавы вытолкаем. А то как засядет…

– Не паникуй! – Бесконечное нытье водителя снова начало раздражать Виктора. – Нас тут четверо взрослых мужиков. Вытолкнем, не проблема. Тем более что это в наших же интересах. Идем лучше с нами, а то если будешь сидеть один в салоне – бабай украдет. Недаром же говорят, что здесь люди исчезают…

– «Бабай»! – передразнил Гриша. – Очень смешно, нечего сказать.

И тем не менее поплелся за остальными.

Четверо мужчин вступили в аномальную зону.

10

Правда, ничего такого уж аномального вокруг пока не наблюдалось.

Дождь тем временем постепенно прекратился, даже солнце выглянуло. Не яркое, каким оно бывает в хорошую погоду, а холодное, равнодушное ко всему, ноябрьское. И его свет лишь подчеркнул общую угрюмую картину, открывшуюся их глазам.

Село Подлесное – а это, скорее всего, было именно оно – лежало в небольшой низине и напоминало островок, зажатый между лесами. Возможно, в лучшие времена здесь даже существовало транспортное сообщение. Даже точно существовало: населенный пункт был не настолько велик, чтобы иметь собственную школу, но и не так мал, чтобы тут не было жителей с детьми дошкольного и школьного возраста. По крайней мере, в советские времена, когда сельские жители еще не имели возможности свободно переселяться, покидая свои усадьбы, все это наверняка было предусмотрено. Та же Тома Томилина говорила, что должна была родиться в Подлесном, значит, тут должен был иметь место хотя бы фельдшерский пункт.

Посему, прикинул Шамрай, теоретически ситуация могла выглядеть следующим образом: это село было территориально подчинено сельсовету другого села, соседнего. Он сверился с картой – верно, вот оно, Балашевичи. Заблудившись, они миновали его, там даже скособоченный и проржавевший указатель сохранился. Балашевичи тоже отселены, но от них до Подлесного примерно километров десять. Кружили они, понятное дело, дольше, так как за два десятилетия дороги, не используемые по назначению, просто исчезли. Правда, Балашевичи тоже расположены практически на границе районов. И люди, селившиеся в Подлесном, не виноваты в том, что формально их следовало приписать к какой-то территории. А уж каким был местный почтовый адрес, спустя двадцать лет наверняка никто уже не помнит.

Задумчиво почесав переносицу, Шамрай вернул карту в карман. Надежды на нее было мало.