Аномальная зона - Андрей Кокотюха (2009)

На этот раз они втроем повторили маршрут профессора, двигаясь с ним шаг в шаг. Сначала вроде бы ничего не происходило, а потом рамка начала дергаться, еще шаг – и она начала вращаться вокруг собственной оси, словно под действием посторонней силы. То же самое повторилось, когда вся троица подалась к сельмагу. И аналогично – рядом с пустым постаментом.

– Ну? Вы видели? – Глаза профессора неистово засверкали. – Земное излучение в этом месте невероятно мощное. Я бы предположил, что мы с вами, товарищи, сейчас стоим на самом краю гигантской трещины в земной коре. Вот как она проходит! – Горбатько изобразил рукой какую-то ломаную линию. – Фактически, Виктор, все, что находится вдоль краев этого разлома, вполне может считаться аномальной зоной. Все еще болит голова, Георгий?

– Угу. – Фотограф снова потер виски. – А если честно, не так болит, как кружится. Я сейчас будто слегка на поддаче. Граммов сто, не больше.

– Со мной, во всяком случае, все в порядке. – Шамрай пожал плечами. – Не знаю… А вот на душе как-то неспокойно, правда. Да тут мало кто спокойным бы остался…

– У этого места тяжелая энергетика! – категорически заявил профессор. – И не только там, где мы сейчас стоим. – Для большей убедительности он даже притопнул ногой. – Вообще-то у меня такое впечатление, что большая часть этого населенного пункта расположена в узлах геопатогенных зон. Сеть Хартмана здесь, если можно так выразиться, несколько плотнее, чем где-либо еще. Одним словом, каждый из нас ощущает наличие аномалии по-своему.

Виктора Шамрая в бывшем селе Подлесном больше ничего не удерживало.

– Эта девушка, Тамара… Она говорит, что тут вроде бы люди пропадают, из бывших местных, – обмолвился он. – Словно что-то их сюда зовет, какая-то тяга…

– Про зов или тягу ничего сказать не могу… – Профессор провел по лицу ладонью, зачем-то взглянул на нее, а затем повернулся к Виктору. – Видишь – пот. Меня здесь в жар бросает… Ну вот… А про тягу не могу сказать, не знаю. Но ни секунды не сомневаюсь: люди, которые здесь долго жили, и даже те, которые здесь только родились, должны страдать различными патологиями. У кого-то проблемы с желудком, кто-то сердцем мается, у кого-то онкология. А может статься, что и… – Горбатько выразительно повертел указательным пальцем у виска.

– То есть, – переспросил Шамрай, – по вашему мнению, каждый, кто имел хоть какое-то отношение к Подлесному, рано или поздно может спятить?

– А почему бы и нет? Я бы даже назвал это место таким себе пересечением миров, – с полной серьезностью ответил профессор. – По сути, Чернобыль стал для здешних жителей спасением. И знаете почему? Потому что все они были вынуждены эвакуироваться отсюда, из аномальной зоны, которая с некоторых пор стала еще более опасной для жизни и здоровья. Хотя тут есть что изучать, прямо настоящий Клондайк для исследователей параллельной реальности.

На этом Горбатько принялся паковать прибор в сумку.

Жора, в свою очередь, загрузил свою аппаратуру в кофр.

Шамрай с чувством исполненного долга повернулся, чтобы сообщить водителю: все, уже можем ехать.

Однако Гриши нигде не было.

На какое-то мгновение Виктор онемел. Только что, всего пару минут назад, водитель стоял возле них со своим обычным недовольным видом. А теперь будто сквозь землю провалился. Исчез. Словно угодил в один из недоступных людскому оку тектонических разломов земной коры.

Вокруг было совершенно тихо, даже знобящий ноябрьский ветерок улегся. Солнце тоже спряталось за тучами. Внезапно стало серо и хмуро. От тишины звенело в ушах.

Шамраю показалось, что никто из его спутников не заметил исчезновения водителя. Круто повернувшись к профессору и фотографу, он на какое-то мгновение представил, что и их тоже нет, что рядом с ним ни души. Но нет – вот они стоят, будто соткались из влажного воздуха: Жора застегивает кофр, Максим Иванович поправляет на плече ремень сумки.