Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис (2011)

Другой пример связан со строгим запретом разводиться, который провозгласил Иисус. По закону Моисея только муж имел право развестись с женой, то есть отвергнуть ее. Обратное было запрещено, не считая редких исключений. Вероятно, Иисус, обращавшийся к евреям, смотрел на этот вопрос только с точки зрения мужа. В таком виде его наставление повторил Матфей, обращавшийся к ближневосточному миру. Марк, сочиняя свой текст в римской культурной среде, где за женщиной признавали право на развод, логически распространил мнение галилейского учителя и на женщин. Разве не видно, что и в этом случае Матфей предшествовал Марку?{944}

Кроме того, есть случаи, когда в описании событий, о которых рассказывают все три евангелиста, тексты Матфея и Луки согласуются между собой, но не с текстом Марка. Для сторонников стандартной модели эти согласования создают серьезные технические проблемы: все единогласно признают, что Матфей и Лука не были знакомы, но они вставили в свои тексты одни и те же слова, которых нет на тех же местах в тексте Марка. Откуда евангелисты их взяли? Эти вставки описывают подробности — несомненно, мелкие, но имеющие значение. Вот два примера:

Марк (5: 27): «[женщина] прикоснулась к одежде Его».

Матфей (9: 20): «[женщина] прикоснулась к краю одежды Его».

Лука (8: 44): «[женщина] коснулась края одежды Его».

Марк (14: 72): «И начал плакать» (другой вариант: «И, убегая, плакал». — Пер.).

Матфей (26: 75): «И, выйдя вон, плакал горько».

Лука (22: 62): «И, выйдя вон, горько заплакал».

Если Лука зависел от Марка, то нужно также признать, что он не стал описывать в своем Евангелии больше тридцати событий. Напрашивается вопрос: почему Лука так сильно укоротил свой источник, если хвалился, что «тщательно исследовал все сначала» (то есть собрал точные сведения обо всем с самого начала)? Все это показывает, что хронология текстов не так проста, как о ней думают. После других авторов французский толкователь Писания, отец Филипп Роллан, тоже указал на эти камни преткновения{945}.

Добавим к этому еще одну, не менее тревожную новость: явное противоречие стандартной модели утверждениям Отцов Церкви и первых христианских писателей, которые все считали Евангелие от Матфея более ранним. Так думал Ириней, епископ Лионский, живший во II в., а его сведения, как правило, считаются достоверными, и он хорошо знал традиции Востока (он родился и провел молодость в Смирне); так считали Папий, епископ Иераполя Фригийского (60—120), и Климент Александрийский (II в.); так же полагали Ориген (III в.) и Евсевий Кесарийский (IVвек), историк и библиотекарь, который собрал и согласовал множество преданий в своей «Церковной истории». Не легкомысленно ли было бы отмахнуться от этих свидетельств, повторяемых старательно и постоянно? Короче говоря, стандартная модель с трудом выдерживает критику, если не закрывать глаза на ее «слепые зоны» и внутренние противоречия.

Датировка Евангелий

В 1976 г. богослов Джон Артур Томас Робинсон, епископ Вулвича, крайний либерал по взглядам и англиканского вероисповедования, а значит, вряд ли вызывающий подозрения в фундаментализме или консерватизме, отверг то, чему раньше учил, и бросил в мир ученых, как камень в стоячую воду, новое предположение — а именно попытался доказать, что все тексты, входящие в Новый Завет, были созданы до 70 г. н. э. Хотя автор не согласен с его взглядами в целом, в вопросе о синоптических Евангелиях аргументы епископа Робинсона выглядят очень убедительно{946}.