Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне - Жан-Кристиан Птифис (2011)

В этих Евангелиях Иисус в апокалиптическом стиле предсказывает уничтожение Иерусалимского храма, но за его словами не следует сразу же упоминание о захвате и разграблении Иерусалима в 70 г. армиями Тита, сына Веспасиана, а ведь это было явное исполнение слов Иисуса. Это молчание поразительно! Если бы пророчество Иисуса было записано уже после того, как сбылось, разве оно не было бы более ясным? «Разве христианин, который писал бы после 70 г., устоял бы против желания прославить Иисуса, показав, что тот был истинным пророком, чьи предсказания сбылись?» — спрашивает Филипп Роллан{947}.

Иерусалим был местом, где находились центральные власти иудаизма, и великолепный Иерусалимский храм, гордость Ирода Великого и еврейского народа, был единственным культурным центром иудейской религии. В Храм ходили и первые христиане, это сказано в Деяниях апостолов{948}. Осада была крайне жестокой. Храм был осквернен жертвами, которые римские солдаты принесли своим стягам; выжившие евреи были изгнаны, высланы или обращены в рабство. Веспасиан приказал сровнять с землей Иерусалим и Храм, в результате уцелели только три башни и западная часть стены. Если бы Евангелия были написаны после 70 г., как считают сторонники стандартной модели, зачем их авторы скрывали бы такую катастрофу?

Трудно поверить в это умолчание, тем более что новозаветные тексты не находятся вне времени. В них встречаются упоминания о том, что было уже после жизни Иисуса. Марк, рассказывая о Симоне Киринеянине, который помог учителю из Галилеи нести крест, уточняет, что этот Симон — отец Руфа и Александра, двоих людей, явно знакомых его читателям. Лука в Деяниях, рассказав о пророчестве Агава, предсказавшего великий голод, спешит добавить, что этот голод был при императоре Клавдии (41–54){949}. И нас хотят убедить, что уничтожение того, что было самым святым для евреев, не заслужило ни одного явного упоминания! Ни одного слова, ни одного очевидного сравнения! Можно сколько угодно говорить, что в библейской системе понятий пророчество — не предсказание, а откровение, окрашенное образами будущего конца мира, но все равно такое умолчание было бы необъяснимо.

Некоторые авторы возражали, что намек на уничтожение города есть: Матфей вставил его в притчу о свадебном пире. Там сказано, что царь разгневался, послал свои войска, уничтожил тех, кто убил его слуг, и сжег город этих убийц{950}. Эта «тонкая настройка» текста якобы была выполнена после разрушения Иерусалима{951}. Лука якобы тоже вставил в пророчество Иисуса подробности, которые позволяют понять, что осада уже была: «Придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду»{952}; жители города «отведутся (будут отведены. — Пер.) в плен во все народы».

Но действительно ли эти доводы могут быть приняты? Как будто такая сильнейшая катастрофа и такой решающий перелом — уничтожение Святого города, имевшее огромные последствия как для иудаизма, так и для христианства, — может быть описано всего двумя туманными фразами! Это почти невероятно! Осажденные и сожженные города, разграбление городов армиями завоевателей были обычным явлением в Античную эпоху. В Еврейской Библии слова о них — общие места и литературные штампы, не говоря уже об огненном потопе, который уничтожил Содом и Гоморру. К тому же хорошие специалисты установили, что Лука, редактируя предсказание Иисуса, был вдохновлен не падением Иерусалима в 70 г., а рассказом о разграблении этого города войсками Навуходоносора в 587 г. до н. э.{953}