Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - Джон Диксон Карр (1934)

Хью удалось лишь мельком узреть прославленную Матушку Стэндиш. Она спустилась по лестнице, чтобы поприветствовать его, – миловидная женщина ростом пять футов десять дюймов, в туфлях на низком каблуке, с копной пепельных волос, развевающейся над головой, будто боевой штандарт, и грубым, но приятным лицом. Она уверенно заявила ему, что на «Ферме» ему понравится, ткнула пальцем в несколько портретов на стене холла и назвала художников, похлопала по резной раме зеркала в нише рядом с лестницей и важно произнесла: «Работа самого Гринлинга Гиббонса!»[15]

Донован ответил: «Ах!» – после чего она принялась перечислять известных людей, которые бывали в этом доме, включая Кромвеля, судью Джеффриса и королеву Анну. Кромвель, как оказалось, забыл здесь пару сапог, а Джеффрис отбил кусок облицовки – одна королева Анна, похоже, тут не безобразничала. Затем хозяйка дома одарила его пристальным взглядом, будто пыталась оценить, достоин ли он такой чести, и наконец сообщив, что пациентка нуждается в ней, ушла наверх.

Сама «Ферма», как Хью выяснил, была очень милым местом: прохладным, дремотным, с большими комнатами, расположенными вдоль трех сторон прямоугольника. Здание модернизировали – электрические светильники, установленные на стенах или свисающие с высоких потолков, казались тут неуместными, но о древних традициях этого дома – и высоких устоях духовности – свидетельствовал выложенный камнем пол в центральном коридоре, огромный камин из белого песчаника и багровая облицовка стен, с которых торжественно взирали изображенные на портретах знаменитости, красуясь в золоченых рамах. За холлом находилась мрачная столовая, за окнами которой рос самый большой падуб из всех, когда-либо им виденных. Здесь сидел Дж. Р. Берк, потягивая пиво в состоянии угрюмой задумчивости.

Бродя по западному крылу, Хью наткнулся на гостиную, обставленную каким-то предком Стэндишей со столь безвкусной роскошью, что она даже казалась забавной. Стены украшали картины, повествующие о жизни Венеции: гондольеры принимали удивительнейшие позы, высовываясь из лодок. Поблескивали золоченые рамы зеркал, стеклянным куполом нависала люстра, пестрели китайские узоры на шкатулках.

С другой стороны коридора до него доносились приглушенные голоса из-за двери библиотеки. Похоже, именно там доктор Фелл проводил допрос. В этот момент дверь открылась и наружу вышел дворецкий. Хью успел разглядеть большую комнату, наполненную сигарным дымом, и доктора Фелла, сидящего за столом и делающего заметки.

Окна гостиной выходили на вымощенную камнем террасу. Хью увидел там огонек сигареты и вышел наружу. Терраса подступала к кромке сада позади дома, обесцвеченного багряным закатом, а в восточном крыле свет горел лишь в нескольких створчатых окнах. На эти окна смотрел, облокотившись на каменную балюстраду, Морли Стэндиш. Заслышав шаги, он обернулся.

– Кто… О, здравствуйте, – сказал он и вернулся к своему занятию.

– Что у вас тут произошло? – спросил Хью, зажигая сигарету. – Ваша сестра и я были у Морганов. Они нашли…

– Я тоже хотел бы это знать, – сказал Морли. – Но они чертовски скрытные. Никому нет до меня дела. Мать говорит, что мне не стоит видеть Бетти… Мисс Деппинг, она приехала. Я не знаю, чем они заняты. Они пригласили в библиотеку каждого слугу в доме. Кто знает, что там творится?

Он отбросил сигарету и перегнулся через балюстраду.

– Прекрасный вечер, – безразлично сказал Морли. – А где вы были в ночь убийства?

– Я?

– Они у всех это спрашивают – формальность. Начиная со слуг, чтобы вызывать меньше подозрений. Где мы могли быть? Куда тут идти после заката? Мы все были в своих постелях. Если бы я только мог объяснить, что произошло с этими ботинками…

– Вы спрашивали о них?

– Я спросил Кеннингса – слугу, о котором я рассказывал. Он не знает. Помнит только, что не так давно убрал их в кладовку. Кто угодно мог взять их. Но сейчас их в кладовке нет, так что… Эй!