Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - Джон Диксон Карр (1934)

– Эта небольшая, но очень любопытная улика была найдена мною у лестницы, ведущей к этому ходу. Сделайте мне одолжение и взгляните. К несчастью для потерявшего ее, она помечена инициалами «Г. М». Следует ли мне развернуто поведать вам о том, что подобные инициалы принадлежат юному мистеру Генри Моргану, или указать на его подозрительное стремление сунуть нос в это расследование, чтобы запутать инспектора Мерча? Полагаю, именно он привлек внимание Мерча к следу у дома для гостей и предложил ему сделать гипсовый слепок.

– ЧУШЬ! – яростно воскликнул Хью. Он сглотнул. – То есть… Простите, сэр, но это невероятно. Это не сработает. Это…

Морли откашлялся.

– Должен признать, сэр, – попытался он убедить епископа, – что в это сложно поверить. Я не имею в виду улику, я имею в виду Хэнка. Да, он вполне способен подшутить над мистером Примли или над кем угодно, кто ночевал бы здесь, подобным образом, но все остальное не может быть правдой.

Епископ развел руками.

– Молодой человек, – сказал он, – я не настаиваю. Я лишь ставлю вас в известность. Знал ли Генри Морган о том, что мистер Примли останется здесь на ночь?

– Н-нет. Но он наверняка видел, как тот пришел.

– И ни при каких обстоятельствах он не мог узнать, что мистер Примли останется на ночь?

– Полагаю, нет.

– Или о том, что он займет эту комнату? Что ж, благодарю. – Епископ осторожно засунул блокнот обратно в карман, отряхнул жилет и принял благожелательный вид. – Полагаю, что теперь мне следует дождаться, когда представители власти закончат свои дела в библиотеке. Не отправиться ли нам вниз? Морли, не задуете ли свечу? Нет, оставьте ее здесь – уверен, она скоро нам понадобится.

Они шли по коридору, когда Морли заговорил вновь.

– Уверяю вас, сэр, – сказал он, – ваше предположение… ну, нелепо, мягко выражаясь. Хэнк, конечно, не любил старика, это правда. Все с этим согласятся, включая самого Хэнка. Но нет никакой причины для… – Он поколебался, будто не мог заставить себя произнести это слово, и упрямо продолжил: – И то, что ему понадобилось проскользнуть сюда, чтобы взять мои туфли? Нет-нет, это не работает. Это домыслы.

– Мальчик мой, будьте осторожны. Поймите, что я никого не обвиняю. Даже в мыслях своих я пока не дошел до того, чтобы обвинить кого-то в… гхм… убийстве. Но, если уважаемый господин Фелл предпочел воспользоваться данными ему полномочиями для того, чтобы исключить меня из его сомнительного расследования, вряд ли он имеет право требовать от меня, чтобы я не занимался этим делом самостоятельно, в обход его полномочий.

Хью никогда раньше не видел, чтобы хобби его отца становилось причиной такой агрессии. Более того, он вдруг понял, что епископ постарел и потерял уверенность в себе. Кто бы что ни говорил, но никто раньше не мог усомниться в ясности его ума. Теперь же Хью казалось, что он видит перед собой лишь пустую оболочку, да и та истрепалась: седина в волосах, дряблые щеки, горестные морщинки у рта. Епископ прожил долгую насыщенную жизнь, но теперь вел себя совершенно по-детски. Всего за год… Хью только тогда понял, насколько отца подкосило неуважение окружающих, – словно само провидение, которое он превозносил всю свою жизнь, выставило его дураком, смешным стариком, над чьими конфузами не грех посмеяться. Но это было не смешно. Безумнейшая шутка заключалась в том, что епископ воспринимал это всерьез. Да, в этом определенно можно найти мораль.

Хью не верил в виновность Моргана. В глубине души он смутно сознавал, что такие люди, как Морган, не способны на убийство. Морган писал детективные романы и воспринимал убийц как сказочных чудовищ, столь же далеких от реальной жизни, как единороги или грифоны. Хью предполагал, что и его отец не верит в виновность Моргана. Но молодому человеку почудилось – и это пугало его больше всего, – что епископ готов обвинить кого угодно, если только сумеет найти доказательства вины, и не важно, считает ли он сам обвиняемого виновным или нет.