Штурм и буря - Ли Бардуго (2013)

Сегодня даже я с трудом держала глаза открытыми. На улице не было ни намека на ветер, и в переполненном зале для собраний стало невыносимо душно. Встреча шла вяло, пока один из генералов не сообщил о сокращении численности войск Первой армии. Их ряды редели от смертей, дезертирства и многих лет жестокой войны, а поскольку вскоре Равка снова вступит в бой как минимум на одном из фронтов, ситуация становилась удручающей.

Василий лишь лениво отмахнулся:

– К чему такой переполох? Просто снизьте призывной возраст.

Я выпрямилась.

– И насколько?

– Четырнадцать? Пятнадцать? – предложил Василий. – Какой он сейчас?

Я подумала обо всех деревнях, через которые проезжали мы с Николаем, о кладбищах, тянувшихся на мили.

– Ой, почему бы тогда не понизить сразу до двенадцати? – огрызнулась я.

– Служить своей стране никогда не рано, – объявил принц.

Не знаю, было ли дело в усталости или злости, но слова сорвались с моих уст прежде, чем я успела их обдумать:

– В таком случае, зачем останавливаться на двенадцати? Я слышала, что из младенцев получается отличное пушечное мясо.

Со стороны королевских советников раздался неодобрительный ропот. Николай потянулся под столом и сжал мою руку в знак предупреждения.

– Брат, новый призыв не удержит их от дезертирства, – обратился он к Василию.

– Значит, нужно найти дезертиров и наказать их в назидание другим.

Николай вздернул бровь.

– Ты уверен, что смерть от расстрельной команды страшнее, чем перспектива быть разорванным на кусочки ничегоями?

– Если они вообще существуют, – фыркнул принц.

Я не верила собственным ушам.

Но Николай просто мило улыбнулся.

– Я лично видел их на борту «Волка волн». Ты же не станешь подозревать меня во лжи?

– Ты же не станешь заявлять, что измена предпочтительней честной службе в королевской армии?

– Я просто предполагаю, что эти люди любят жизнь так же сильно, как и ты. У них почти нет экипировки, ресурсов и надежды. Если ты читал доклады, то знаешь, что офицерам с трудом удается поддерживать порядок в полках.

– Тогда им нужно ужесточить наказания. Только такой язык крестьяне и понимают.

Однажды я уже ударила принца. Одним больше, одним меньше. Я привстала с места, но Николай дернул меня обратно.

– Они понимают язык полного желудка и четких указаний. Если ты позволишь мне внести некоторые изменения, я бы предложил открыть казну для…

– Жизнь не пляшет под твою дудку, младший братец.

Комната затрещала от напряжения.

– Мир меняется, – ответил Николай со стальными нотками в голосе. – И мы меняемся вместе с ним, иначе в память о нас не останется ничего, кроме пыли.

Василий рассмеялся.

– Не могу понять – ты подстрекатель или трус?

– Не могу понять – ты идиот или идиот?

Лицо Василия покраснело. Он вскочил на ноги и стукнул кулаками по столу.

– Дарклинг – всего лишь человек. Если ты боишься сражаться с ним…

– Я сражался с ним. А если ты не боишься – если кто-либо из вас не боится – значит, вам не хватает здравого смысла, чтобы понять, кому мы противостоим.

Некоторые генералы закивали. Но советники короля, дворяне и бюрократы Ос Альты выглядели недовольными. Для них война – все равно что парад, военная теория, маленькие фигурки, переставляемые по карте. Когда дойдет до дела, эти люди встанут на сторону Василия.

Николай расправил плечи, его лицо в который раз преобразилось в актерскую маску.

– Не будем ссориться, брат, – сказал он. – Мы оба желаем лучшего для Равки.

Но Василий не хотел успокаиваться.

– Лучшее для Равки – это Ланцов на ее троне.

Я резко втянула воздух. В комнате воцарилась гробовая тишина. С тем же успехом Василий мог назвать Николая бастардом.

Но тот собрал волю в кулак – ничто не могло выбить его из колеи.