Штурм и буря - Ли Бардуго (2013)

Чувствовала я себя невыносимо глупо, но все же взяла себя в руки и помахала людям, решив приложить хоть какие-то усилия. Паломники радостно завопили и замахали в ответ, а многие из них побежали вслед за нами. Но некоторые беженцы молча стояли вдоль дороги, скрестив руки и всем своим видом выражая недоверие или даже враждебность.

«Кого они видят? – гадала я. – Очередного привилегированного гриша, направляющегося в безопасный роскошный дворец на холме, пока они стряпают еду на кострах и спят в тени города, отказывающего им в убежище? Или кого-то похуже? Врунью? Самозванку? Девчонку, которая осмелилась назвать себя живой святой?»

Я почувствовала благодарность, когда мы оказались под защитой городских стен.

Оказавшись внутри, наша процессия поползла еще медленнее. Нижний город был набит до отказа, тротуары полнились людьми, стекающимися на улицу, что сильно мешало нашему продвижению. В витринах магазинов вывесили плакаты с перечнем доступных товаров, и перед каждой дверью выстраивалась длинная очередь. Смрад испражнений и гнилого мусора перебивал все остальные запахи. Мне хотелось прикрыть нос рукавом, но пришлось воздержаться и дышать через рот.

Люди пялились и кричали, но вели себя гораздо спокойнее, чем толпа за воротами.

– Здесь нет пилигримов, – заметила я.

– Их не пускают за городские стены, – пояснила Тамара. – Король объявил Апрата вероотступником и изгнал его последователей из Ос Альты.

Апрат был в сговоре с Дарклингом против королевской власти. Даже если с тех пор их союз успел распасться, у короля были причины не доверять священнику и созданному им культу. «Или тебе, раз уж на то пошло, – напомнила я себе. – Просто тебе хватает глупости являться непрошеной в Большой дворец и надеяться на милосердие».

Мы пересекли широкий канал и оставили шум и суматоху нижнего города позади. Я отметила про себя, что караульное помещение над мостом значительно укрепили, но когда мы достигли противоположного берега, оказалось, что в верхнем городе ничего не поменялось. Широкие бульвары были безмятежны и безупречны, роскошные дома – в идеальном состоянии. Мы миновали парк, где помпезно разодетые мужчины и женщины прогуливались по ухоженным тропинкам или дышали воздухом в открытых каретах. Дети играли в ко́зны под присмотром нянь, один мальчик в соломенной шляпе катался на пони со вплетенными в гриву ленточками, которого вел за поводья слуга в форме.

Все оглянулись, чтобы посмотреть на нас, и начали приветливо поднимать шляпы, перешептываться, прикрывая рты ладонями, кланяться и приседать в реверансе при виде Василия и Николая. Неужели эти люди действительно чувствовали себя так спокойно и беззаботно, как казалось? Было трудно представить, что они оставались безучастными к опасностям, грозящим Равке, или к сумятице по другую сторону моста, но еще труднее было поверить, что они полагали, что их король сумеет защитить их.

До золотых ворот Большого дворца мы добрались быстрее, чем хотелось бы. При звуке, с которым они закрылись позади нас, мое тело пронзил страх. Когда я в прошлый раз проходила через эти ворота, я пряталась между декорациями в актерской тележке, в одиночку пытаясь сбежать от Дарклинга.

«Что, если это ловушка?» – вдруг подумалось мне. Что, если меня не пощадят? Может, Николай никогда и не планировал вверять мне Вторую армию? Что, если они закуют нас с Малом в кандалы и бросят в какой-нибудь сырой застенок?

«Прекрати, – отчитала я себя. – Ты больше не напуганная девчонка, дрожащая в армейских ботинках. Ты – гриш, заклинательница Солнца. Они нуждаются в тебе. И если ты захочешь, ты сможешь обрушить весь дворец на их головы». Я выпрямилась и попыталась успокоить свое сердцебиение.