Афродита из Корал-Бэй - Никки Логан (2017)

– Вы все поймете, когда доберетесь туда. Ваша машина или моя?

– Думаю, что ваша, – ответил он.

– Тогда пошли, – деловым тоном продолжила она. – Я расскажу вам по пути о Нэнси-Пойнт. Это место получило свое название в честь Нэнси Досон…

Рич был уверен, что знает все, что положено знать о Нэнси Досон, – в конце концов, истории о своей прабабушке он выучил наизусть с детства. Но в историях из его детства говорилось не о ее любви к этой земле, а о ее стойкости и силе духа, способности противостоять бедствиям. Именно эти качества отец хотел воспитать в своем сыне и наследнике. Земля – за исключением прибыли, которую она может принести «Весткорпорейшн» – это на втором месте. И даже не на втором.

Не получится прекратить рассказ этой стройной, гибкой молодой женщины, не признавшись в том, что у него за семья.

– Сто пятьдесят лет Досоны арендовали всю землю, которую вы видите до горизонта, – сказала Мила, отвернувшись от океана и глядя на восток. – Вы можете проехать два часа и все еще будете на землях фермы Уорду.

– Здорово, – буркнул он. Он точно знает размеры Уорду и знает, какой доход приносит каждый из десяти тысяч квадратных километров. И сколько стоит эксплуатация каждого квадратного километра.

Миле Накано, очевидно, известно достаточно фактов, чтобы рассказать о его семье, но недостаточно, чтобы узнать его фамилию. Прабабушка Досон вышла замуж за старшего работника на ферме Джека Гранди, но оставила свою фамилию, поскольку в округе это было привычное и уважаемое имя. Местные жители знали отпрысков Джека и Нэнси как Досонов, а по закону они носили фамилию Гранди.

– Потомки Нэнси до сих пор управляют фермой. Ну, их доверенные лица.

Он посмотрел на нее:

– Доверенные лица?

– Сейчас семья обосновалась в городе. Мы их не видим.

– Управлять бизнесом дистанционно – это обычная практика в наши дни, – заявил он.

Мила обвела взглядом все вокруг и пробормотала:

– Будь эта земля моей, я бы никогда отсюда не уехала.

Ему бы обидеться на ее замечание относительно его семьи. Но для нее он – случайный человек, и, наверное, так она говорила о Досонах с любым. И он не позволил себе обидеться.

– Вы родились здесь? – спросил он.

– И выросла здесь.

– А как давно ваша семья живет в этом районе?

– Сколько себя помню.

«Это значит… два десятилетия», – сообразил он.

– И тысячу лет до этого, – уточнила она.

У нее смуглая кожа. Такой бронзово-коричневый тон приобретается не только от работы на свежем воздухе.

– Вы из бейюнгу?[5]

Она прострелила его взглядом, и он понял, что рискует показать себя знатоком первых поселенцев австралийского Кораллового побережья. Это неминуемо приведет к вопросу, почему он интересуется историей этой области. А интересуется он потому, что ему необходимо изучить аспекты, связанные с охраной окружающей среды этого района. Он хотел в точности знать, с чем столкнется в будущем, где возникнут задержки и трудности.

– Это семья моей матери, – уточнила Мила.

– Но вы не только бейюнгу? Вы, кажется, сказали, что ваша фамилия Накано?

– Мой дед с отцовской стороны был японцем.

Рич вспомнил, что читал о том, какой получился культурный сплав, благодаря буму в торговле жемчугом.

– Это объясняет ваши черты, – произнес он, глядя на ее лицо.

Она покраснела и сказала, кажется, первое, что пришло ей в голову:

– Семья его жены приехала из Дублина – это лишь добавило сложностей.

Любопытно, что она считает свое национальное многообразие сложностью. В бизнесе многообразие – это сила. Первое, что он сделал после смерти отца, – это расширил инвестиции «Весткорпорейшн», чтобы не класть все яйца в одну корзину. Теперь «корзин» у него тридцать восемь.

– Что же дала вам ирландская бабушка? – Рич бросил взгляд на темные локоны Милы. – Ведь не рыжие волосы…