Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Даже не просите меня идти против воли вашего папы. Пэдди, в Новом Орлеане нет ни единого человека, кто знал бы его. А в Чикаго такой человек есть. Ваш дядя Патрик. Ты помнишь, как он приходил помогать нам с нашей pratties, как выступал против Sassenach? Они братья с вашим отцом, мальчики.

— Как мы, Пэдди, — сказал Джеймси.

— Тогда я считаю, что нам нельзя оставаться тут, если папин брат ждет нас в Чикаго, — сказал Пэдди и взглянул на Джонни Ога. — Я должен ехать.

Джонни Ог понимающе кивнул:

— Да, должен.

Затем он повернулся к Майре:

— А есть в Америке кто-нибудь, кто помнит моего папу?

Майра покачала головой.

— Я помню его, Джонни Ог, — лучшего рыбака во всей Барне, — вмешалась я. — Твой дядя Майкл играл на своей волынке на их с вашей мамой свадьбе.

Я повернулась к Майре:

— Прошу тебя. Если мы разделимся, то много потеряем.

— Мы не должны отпускать их туда одних, мама, — сказал Джонни Ог. — У тети Оноры не столь острый язык, как у тебя. Кто-нибудь обязательно обжулит их.

— Джонни Ог прав, — подтвердила я.

Майра обернулась к старшему сыну:

— Значит, ты тоже хочешь ехать?

— Да, — ответил тот.

— И я уже хочу, — подхватил Дэниел.

Майра посмотрела на Томаса:

— А ты что скажешь?

— Мне нравится Новый Орлеан, — ответил тот, — но… я буду скучать по Пэдди и Джеймси.

— Боже правый, — вздохнула Майра. — Еще один бунт, похоже.

Но потом она рассмеялась:

— Ну ладно. Я поеду с тобой в Чикаго. Мы найдем Патрика Келли. Но только не удивляйся, если я когда-нибудь все-таки вернусь сюда.

* * *

На следующее утро мы с Майрой пошли с Питером Догерти. На билеты в третьем классе на «Ривер Куинн» ушло шестьдесят долларов — по десять за нас с Майрой и по пять за каждого из детей. Еще по четыре доллара с каждой их нас — за проезд на барже по каналу, детям — бесплатно. Еда в дорогу стоила пять долларов. С учетом того, что еще десять мы отдали сестре Генриетте, из всех наших сбережений у нас осталось семнадцать долларов. За свои хлопоты Питер ничего с нас не взял.

— Вам понадобится каждый пенни, — сказал он и помахал на прощанье рукой, когда колеса «Ривер Куинн» начали вертеться и наш пароход стартовал вверх по Миссисипи. Так он будет идти сутки напролет, день и ночь.

В Америке время не ждет.

* * *

Мы продолжали двигаться на север в темноте. Майра и дети дремали, прислонившись к мешкам с сахаром и кофе. Остальные пассажиры сгрудились на нижней палубе «Ривер Куинн». В основном это были семьи, однако встречались тут мужчины и женщины, путешествовавшие в одиночку. Сейчас все спали, но только не я. Молодой парень из Слайго, похоже, нуждался в собеседнике, который его выслушал бы. Он направлялся на запад Америки в поисках работы с крупным рогатым скотом и овцами на тамошних ранчо. Он сообщил мне, что на этом пароходе доберется до Сент-Луиса, а оттуда проедет еще тысячу миль на поезде до местечка под названием Форт-Бент, стоящего на знаменитой Дороге на Санта Фе.

— Нет, вы только подумайте, — я, который у себя на родине, в Ирландии, не отходил от собственного таунленда дальше чем на день пути, и вдруг еду через всю Америку за две тысячи миль, чтобы стать там ковбоем! — воскликнул он.

— Вы очень смелый, если едете один в полную неизвестность, — заметила я.

— Я смелый, миссис? Я то что, одинокий мужчина. А вот вы с сестрой путешествуете сами, да еще с восемью детьми, — вот это я называю настоящей смелостью! — Он понизил голос. — Видите вот этих? — кивнул он в сторону пяти семейств, сидевших возле сложенных в кучу сундуков. — Это шведы и норвежцы, — шепнул он. — Фермеры, едут на пустующие земли за Сент-Луисом. Пожелаем им удачи.

У них, сказал он, с личным имуществом гораздо лучше, чем у ирландских семей вроде нас, которые отправляются в Америку лишь с узелком одежды.