Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Проходите сюда, мальчики, а маму вашу усадите на этот стул.

Пэдди обнял меня за талию и помог мне сесть.

— Мама, — шепнул он мне на ухо, — только не дай и этому умереть.

Я схватилась руками за живот и закрыла глаза.

— Ох, Онора, — озабоченно сказала Майра. — Что, ребенок?

— Тим Джон, — раздался женский голос, — отведите этих детей на кухню. А я позабочусь о ней.

Женщина подняла мои ноги и положила их на табурет.

— Вот так, миссис.

Ее рука поднесла к моим губам оловянную кружку. Прохладная вода.

— Прямо из озера Мичиган, — пояснила она.

— Она устала, — сказала Майра. — Мы проделали долгий путь.

— Можете расслабиться, девочки, — успокоила женщина. — Здесь вы среди своих.

Она дала мне еще воды, и я все выпила. Голова уже не кружилась, и спазмы ослабли. Я открыла глаза.

— Мне уже лучше, — прошептала я. — Спасибо вам.

— Не стоит. Всегда рада помочь, — ответила женщина, приблизившись ко мне своим небольшим лицом.

От нее веяло теплом и добротой. У нее были седые волосы и голубые глаза. Она улыбалась мне.

— Отдыхайте, дорогая. Я — Лиззи Маккена. Добро пожаловать в таверну Маккены Скэнлон-Хаус, — сказала она.

— Спасибо вам, миссис Маккена.

— Лиззи, — поправила она меня.

— А я Онора. Онора Келли.

Майра присела рядом со мной.

— К тебе вернулся нормальный цвет лица, Онора, — отметила она и поднялась. — Я Майра Лихи, — представилась она Лиззи Маккене. — Мы с ней сестры.

— Ну, тогда, Онора, я оставляю вас в надежных руках. А сама должна закончить уборку. Отец Донохью достаточно деликатен, чтобы не обращать внимания на запах выпивки, но если барную стойку не выдраить хорошенько, чистая скатерть, которую он принесет с собой, прилипнет в местах, где был пролит виски.

И она спешно удалилась.

— Ты в порядке? — спросила Майра.

— Да.

— Вот и хорошо.

Она огляделась по сторонам в полутемной комнате, которую освещали лишь огонь в очаге да несколько светильников. В небольшое окошко виднелось серое пасмурное небо.

— Немного отличается от той церкви, которую мы с тобой видели в прошлое воскресенье, — фыркнула сестра.

— Майра, прошу тебя.

— Я просто так говорю… Пойду лучше посмотрю, как там дети.

* * *

Более сотни человек толпились вокруг высокого священника средних лет, который, стоя за стойкой, славил жертву нашего Господа. Здесь были семейные группки, стайки девушек и ряд мужчин, стоявших у дальней стены таверны. Все были в темных одеждах: мужчины — в тяжелых шерстяных сюртуках, женщины — в шалях. Не было места ярким ситцам Нового Орлеана.

Майра усадила наших детей на пол у огня. Джеймси держал меня за одну ногу, Пэдди — за другую.

Уже перед причастием Лиззи бросила мне:

— Оставайтесь на месте, — и подвела ко мне отца Донохью.

— Corpus Christi, — сказал он, положив мне на язык облатку. — Viaticum — хлеб путешественников, — добавил он и улыбнулся мне. — Fáilte.

Здорово, что священник этот оказался нормальным человеком, очень простым в общении с другими. Я видела, что после мессы он остался в таверне, беседовал и даже шутил с прихожанами, переходя от одной их группы к другой.

— Ну вот, наконец-то и он, — сказала Лиззи, подводя его к нам.

Когда она представила ему нас с Майрой, он сказал:

— Мы рады видеть вас среди паствы церкви Святой Бригитты.

— Отец Донохью родом из Типперэри, — сообщила нам Лиззи. — Раньше все наши священники в Чикаго были французами, но сейчас даже наш епископ ирландец. — Она ткнула одну руку в бок и бросила на священника озорной взгляд. — Правда, с такой фамилией — Квотер — он вполне сошел бы за француза. Может, именно поэтому он и получил эту должность. Как вы считаете, отец Донохью?

— Бросьте, Лиззи, — ответил священник и подмигнул ей.

Майра рассмеялась.