Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Да уж, это так. Он возглавил тут большую забастовку. Боссы тогда просто взяли и урезали зарплаты. Люди умирали, вкалывая по двенадцать часов, — копали землю и таскали камни, стоя по колени в воде. А эти палатки — если заснешь слишком далеко от печки, можно вообще не проснуться. Патрик Келли в то время работал в Саммите — это в восьми милях к югу отсюда. Приходит день получки, а денег дают мало. Десятник говорит: «Плохо работаете». А людям что делать? На следующий день Патрик Келли собрал народ, и все разом бросили свои лопаты. Никакой работы не будет, пока нормально не заплатят. А потом Патрик поднял над головой этот свой золоченый посох и пошел с ним дальше вдоль канала. «Опустите лопаты! Бросайте их!» — призывал он. И его послушали. Так Патрик прошел все восемь миль сюда, по пути останавливая всю работу. Ко времени, когда он добрался до шлюза номер один в Бриджпорте, его там уже ждал управляющий стройкой канала, сам мистер Арчер. Патрик Келли подошел к нему, и они целый час или даже больше беседовали, стоя нос к носу, после чего мистер Арчер ушел оттуда в бешенстве. «Что он тебе сказал?» — спросила я Патрика. «Они не верят, что мы будем держаться друг за друга. И поэтому пришлют сюда подводу с виски — выпивкой для тех, кто продолжит работу». И Патрик еще раз прошел эти восемь миль обратно с посохом над головой. И ни один человек не взял виски и не вернулся к работе. Прошло еще три дня, состоялось еще три встречи, и руководство сдалось. Парням заплатили все, что были должны, и зарплаты оставили прежними. Так что народ здесь Патрика не забыл, равно как и боссы канала. Если возникала какая-то несправедливость, Патрика просили переговорить с начальством. О, в этом он чем-то похож на Хафа — тот тоже умеет решать вопросы, но даже Хаф уважает Патрика Келли.

* * *

Через несколько часов я услышала, что постояльцы вернулись домой, а на следующее утро застала Патрика за столом у Молли на кухне, где он ждал Джонни Ога, Пэдди и Томаса.

— Сегодня день Святого Стефана, — сказала я ему. — В Ирландии мы бы продолжали праздновать Рождество — в прежние времена, по крайней мере.

— В прежние времена, — эхом повторил он.

Мальчики пришли заспанные, с трудом волоча ноги.

— Вперед, команда, — сказал Патрик.

Когда они уходили, я слышала, как он сказал им:

— Сначала к Хафу, сказать ему, что вы увольняетесь.

— Но я не хочу оттуда уходить, — возразил Томас.

— Тогда ты останешься, — ответил ему Патрик, и они все ушли.

* * *

— Там настоящая кузница, мама! И я там как стукнул молотом! — восторженно рассказывал мне Пэдди. — Как папа. А это видишь? — Он закатал рукава, обнажив руки. — Это всего лишь сажа, мама, — продолжал он, показывая мне черную рубашку и испачканное лицо. — Никакой крови. А еще там были лошади, мама! И одна — точно такого же окраса, как наша Чемпионка.

Джонни Ог тоже пребывал на седьмом небе от счастья. В лодочной мастерской Майкл Гибсон позволил ему устанавливать парус.

— Он сказал, что у меня есть способности к этому делу, а я рассказал ему, что мой папа был рыбаком, но я его никогда не видел. Потому что он мертвый.

— Нужно говорить «погиб», Джонни Ог, — поправила его Майра.

Лиззи Маккена посоветовала нам говорить, что наши мужья погибли, — так это звучало более прилично.

После обеда к Молли зашел Патрик. Мы все были на кухне, мыли посуду, а дети находились в комнате наверху.

— Я продал шкуры, — сказал он. — Сядьте.

Мы сели за стол, а он выложил перед нами десять золотых монет по двадцать долларов.

— Ничего себе, — ахнула Майра.

— Вот, Молли, — сказал Патрик. — Это плата за их комнату и кормежку на год вперед.

— Ну, месяцев на десять, по крайней мере, — ответила она.

— Нет, погодите… — вмешалась Майра.

— Спасибо тебе, Патрик, — перебила ее я. — Ты очень добрый человек.