Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Позову детей обратно в дом. Я все порывался вам сказать, что нас с вами пригласили на обед к соседям.

— К каким соседям?

— К потаватоми — моим друзьям.

— Господи Иисусе, — прошептала Майра.

Патрик направился к выходу, но у дверей обернулся:

— Онора расскажет тебе, в чем заключается моя работа. А жены у меня нет и никогда не будет. Это было бы нечестно по отношению к этой женщине.

С этими словами он ушел за нашими детьми.

* * *

Мы все завернулись в звериные шкуры. Патрик усадил нас в длинные сани — тобогган. «Еще одно изобретение индейцев», — пояснил он. Сани он одолжил у потаватоми. Так он провез нас по снегу через весь Бриджпорт, а его снегоступы не давали ему проваливаться в сугробы.

— Это здорово, мама, — сказал мне Джеймси, когда мы ехали по льду канала и болоту Хили Слау, которое теперь полностью замерзло.

Уже очень скоро мы подъехали к большому круглому сооружению, крытому березовой корой, вокруг которого стояли еще три конусообразные хижины поменьше.

— Это вигвамы, — сказал нам Патрик.

— Похожи на ульи, которые ирландские монахи строили в древние времена для пчел, — ответила я ему.

— Только теплее, — усмехнулся он.

У входа нас ожидали мужчина, две женщины и группка детей. Все они улыбались и жестами приглашали нас войти.

— Я бы представил вас, но только не знаю имени старшей жены, — шепнул мне Патрик.

— Старшей жены? — удивленно переспросила я.

— Мне кажется, она из племени канкаки. Младшую жену зовут Катрин Шевалье, и она потаватоми.

— Так у него две жены?

— И обе — добрые католички, — ответил Патрик.

В центре большого круглого помещения горел костер. Вся земля была устлана шкурами. Хозяин, худощавый мужчина, был вождем, и звали его Александр Робинсон. Он объяснил нам, что на языке индейцев имя его звучит Че-Че-Пин-Кво — Мигающие Глаза. Еще он сообщил нам, что отец его был шотландцем, а мать — индианкой из племени оттава, живущего на берегах залива Грин-Бей на озере Мичиган. Хотя волосы у него были длинными, одет он был в брюки и сюртук, как и любой бизнесмен в Чикаго. Но женщины — с их блестящими черными волосами, темными глазами, одетые в белые туники, расшитые так же, как рубашка Патрика, — отличались незнакомой нам красотой. Коренные американки из прошлых времен.

* * *

Они устроили нам настоящий рождественский пир. Еда была очень вкусной, но совершенно новой для нас.

— Это индейка, — сказал Патрик о птице, которую подавали с какой-то желтой картошкой и непонятными ягодами под названием клюква.

Здесь Патрик Келли казался совсем другим человеком: он обменивался шутками с вождем Робинсоном и раздавал комплименты женщинам на их родном языке, пока мы все сидели вокруг очага на устланном мехами полу.

Вождь Робинсон рассказывал нам, что город Чикаго основали люди вроде него самого — семейные люди со смешанной родословной, женатые на индианках. Мне вспомнились рассказы Лиззи о тех давних временах, хотя на самом деле с тех пор прошло всего два десятка лет.

— Расскажи им о Билли Колдуэлле, — попросил Патрик, — парне из графства Армах и при этом вожде индейцев.

Наши мальчики расположились вокруг Патрика, а дети Робинсона придвинулись поближе к своему отцу. «В ожидании рассказа устраивайтесь поудобнее, — подумала я. — В этих краях тоже есть свое fadó…

— Отец Билли Колдуэлла был офицером британской армии в Канаде, а мать его была родом из племени могавк. Билли был человеком образованным. Он знал латынь, а также английский, французский и еще пять или шесть языков индейцев. Его звали Сауганаш — Англичанин, — но в племени он носил имя Высокое Дерево. Потом он стал вождем потаватоми и всегда носил одежду из оленьей кожи, как ваш дядя.