Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Не думаю, что он знает об их судьбе. Мы были в Квебеке очень недолго, а потом долгие недели шли через леса, пока не достигли Саратога-Спрингс в штате Нью-Йорк.

— Так вы шли пешком? — удивилась я. — Но ведь это далеко.

— Путешествие было немыслимо про-тя-жен-ным, как сказал бы мой отец, — скопировал манеру отца Джеймс, рассмешив Грейси и Бриджет.

— Это было смело с вашей стороны, — заметила я.

— С нами были еще три семьи. По всем Северным лесам разбросана целая сеть ирландских поселений и ферм. Они нам и помогли.

— Твой отец писал нам о брате моего мужа — Патрике Келли. Тебе он что-нибудь о нем рассказывал?

— Это тот человек с золоченым жезлом? В нашей семье о нем ходят легенды. На самом деле перед началом войны в Нэшвилле появился какой-то ирландец, рекрутировавший соотечественников в армию федералов. Поговаривали, что у него была с собой какая-то реликвия. Мог это быть он?

— Это точно дядя Патрик.

— Мы держались от этого парня подальше, — сказал Джеймс. — Но потом…

Он вдруг запнулся, взглянув на Пэдди в военной форме и на Джеймса Ньюджента с лейтенантскими нашивками, но те лишь пожали плечами. В этой гостиной мы воевать не собирались. И все же лучше рассказывать о том, что прошло.

— Но почему вы осели в Саратоге?

— Из-за ипподрома, разумеется. Отец нашел там работу конюха, а потом стал тренером. — Он снова улыбнулся улыбкой своей матери, Кати. — Отец любил говорить: «Когда-нибудь у меня появится великий конь, я назову его Аскибуой, и мы с ним будем участвовать в лучших скачках этой страны. А мой старинный друг Майкл Келли прочтет обо мне в газетах и однажды приедет к нам. Он появится у нас на пороге вместе с Онорой, Пэдди, Джеймси и Бриджет». О вас, Стивен и Майкл, он не знал.

— А обо мне он, наверное, позабыл, — вздохнула Майра.

— Нет, он рассказывал о вас, самой красивой женщине на пять приходов в округе. Он называл вас Жемчужиной с белоснежной грудью и пел о вас.

— Ах, — воскликнула Майра, — Оуэн всегда был галантным мужчиной.

* * *

Джеймс Маллой жил у нас весь апрель и май. Однажды вечером еще в самом начале его пребывания у нас к нам в двери принялись стучать какие-то буяны, кричавшие, будто мы прячем у себя вражеского солдата. Наши парни спустились вниз, и там состоялась небольшая потасовка.

Пэдди рассказал тем людям, что Джеймс Маллой — наш родственник, что полк в Теннесси лоялен к Союзу. Отряд Пэдди конвоировал пленных в Кэмп-Дуглас, а Джеймс был в отпуске по болезни. «Еще вопросы есть?» Затем Пэдди задал им свой вопрос: «А сами вы почему не в армии?»

Больше проблем у нас не было. Даже наши ближайшие друзья предпочитали верить такому объяснению Пэдди.

Но военные действия возобновились. Ожидалась мобилизация. Война длилась уже год, а конца ей видно не было. Злость на «врагов» нарастала, и нам было лучше не распространяться о том, кто такой Джеймс Маллой.

Как-то раз после одного из наших Святых Часов Молли Флэниган сказала мне:

— Я видела вашу Грейси гуляющей с тем парнем. Надеюсь, он достаточно дальний родственник вам.

Я же ответила, что наше родство идет по линии Келли и с Грейси это никак не связано.

— Как там ваш пленник? — порой спрашивал у меня полковник Маллигэн.

Он никогда не заговаривал со мной о ненависти к врагу: война была для него работой, которую необходимо сделать, и побыстрее.

Полковник Маллигэн уехал в Вашингтон с твердым намерением получить для Бригады новое назначение.

* * *

Первый день июня. Я встала до восхода, чтобы насладиться ранним утром — это было мое время для себя. Вдруг из гостиной послышались голоса.

Говорили Пэдди и Джеймс Маллой. Похоже, они просидели всю ночь, попивая виски и решая глобальные проблемы. Меня они не слышали, потому что я ступала босыми ногами по дощатому полу, автоматически обходя скрипучие половицы. Я остановилась в коридоре.