Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

— Хорошо, — говорил Джеймс Маллой, — так ты все-таки объяснишь своей матери, почему я возвращаюсь в лагерь?

— Она не поймет.

— С Дарби Ли мы вместе записывались в армию в Нэшвилле, — продолжал Джеймс Маллой. — Ему восемнадцать. Входил в клуб Святого Патрика. Дарби Ли. Трудно поверить, что его нет в живых. А сколько еще умерло из Десятого?

— Думаю, человек двадцать.

— Все от лихорадки?

— И от дизентерии тоже. Послушай, Джеймс. Если ты вернешься, то тоже подхватишь какую-нибудь болячку. Лучше уж я как-нибудь посажу тебя на поезд, идущий на юг, — сказал Пэдди.

— Ты не можешь поступить так по отношению к своей семье и полковнику Маллигэну. Вот тогда ты точно будешь копперхедом. Тебя могут даже арестовать.

— Но в лагере сейчас еще хуже, чем было, когда ты туда попал. Некоторым из наших нравится задирать пленных. Брата одного из охранников застрелили, когда тот сражался против вашего полка в Эринс-Холлоу. Теперь он твердит, что должен убить кого-то из ваших до нашего отъезда — глаз за глаз.

— Лучше бы он пристрелил одного из генералов янки, Макклернанда, который погнал ваших бедолаг вверх по склону холма прямо под наши пули. А если враг атакует, что еще можно сделать, кроме как стрелять в него? — ответил Джеймс Маллой.

— Да я знаю. В Лексингтоне было то же самое. Неимоверный шум, дым, и на тебя бегут люди. А ты просто стреляешь.

— Я даже не целился, — сказал Джеймс. — Потому что ничего не видел.

— Мы тоже ничего не видели.

— А потом загорелся лес.

— Что?

— В Эринс-Холлоу янки стаскивали своих раненых в лесопосадку, а потом из-за сухой погоды и жары деревья вдруг вспыхнули. Было слышно, как там страшно кричат раненые. Наш полковник Макгавок запросил прекращение огня и отправил группу наших помочь тем янки. Кое-кого мы спасли, но… это было ужасно. Мы с одним янки нашли там совсем молодого парнишку, у которого была сожжена половина лица, и вынесли его оттуда. А тот солдат, янки, был ирландцем, из Галены, штат Иллинойс. Когда мы доставили раненых в полевой госпиталь, все стояли вокруг и нормально разговаривали — и ваши, и наши. В основном об идиотских приказах разных тупых офицеров. Но что мы можем сделать?

— Ничего, — согласился Пэдди. — Лишь опустить голову и сражаться, как дьяволы.

Я вернулась в холл, а оттуда вновь подошла к двери, на этот раз умышленно производя много шума.

— Что-то вы рано сегодня, ребята. Хотите кофе и по миске овсянки? Джеймс Маллой, у меня сегодня есть для тебя дело. Пэдди, передай полковнику, что наш пленный взят на оплачиваемую работу.

— Хорошо, мама.

Джеймс попытался возразить, но я не дала ему и рта открыть. Я без умолку твердила, как он мне необходим, пока Пэдди наконец не шепнул ему:

— Сдавайся.

Позавтракали они вместе.

«Скоро эта временная отсрочка закончится», — подумала я. Полковник был уверен, что Бригаду в любой момент могут перебросить в Вирджинию: там шли серьезные бои. Пэдди и Джеймс Ньюджент уедут вместе с ней.

Вскоре нас всех удивил Томас, записавшийся в Ирландскую Бригаду добровольцем.

— Это в память о моем брате Джоне, — пояснил он.

Джеймси и Дэниел объявили нам с Майрой, что планируют присоединиться к вновь формируемому Ирландскому Легиону и уйти вместе с ним под собственными знаменами с арфой и листьями клевера.

Джеймса Маллоя должны были обменять, после чего он вернется в бой.

Патрик Келли тоже где-то сражался.

Всего их было семеро.

Стивен и Майкл пока ждали своей очереди.

На ум мне пришла песня миссис Макграт — о ее сыне Теде, которого силой взяли в британскую армию, откуда он вернулся на двух деревянных протезах:

«Тедди, мой мальчик, — причитала вдова, —

Твои две ножки были гордостью твоей мамы!

А этим двум деревянным обрубкам их не заменить;

Почему же ты не убежал от этого пушечного ядра?»