Тайны Торнвуда - Анна Ромеро (2013)

Мне пришлось дважды перечитать записку. Сначала я подумала, что он имеет в виду впечатляющий кельтский памятник, изрытый пулями. Ощущение головокружения вернулось; внезапно я снова очутилась на обрыве, срываясь в пропасть…

Затем я поняла:

– Нет. Сегодня никаких фотографий. Просто смотрела.

Дэнни оторвал новый листок: «Увидели, что хотели?»

Приятное ощущение удовольствия. Эта улыбка. Он опять со мной заигрывает? Я решила это проигнорировать и перейти к делу.

– Мое внимание привлекла одна могила.

Я замолчала. Несмотря на необходимость узнать ответы, мне до странности не хотелось вытаскивать имя Айлиш на яркий свет действительности. Для меня она была существом из снов, хрупким, как лунный луч, бесплотным, как облако, и, однако, настолько реальным, что мне казалось, будто я… нет, не знаю ее, конечно… но понимаю, каково это – быть ею. Это было притягательное ощущение, которое я считала необходимым оберегать.

Дэнни нацарапал новую записку: «Бабушки Тони».

Я кивнула, обескураженная, что он угадал.

– Кто-то за ней ухаживает, – сказала я. – Пропалывает, убирает мусор. Ставит свежие цветы.

Дэнни подошел ближе к окну и посмотрел на улицу.

В свете, льющемся снаружи, я заметила, что его лицо не настолько безупречно совершенное, как мне показалось поначалу. Его глаза были скорее серыми, чем зелеными, а нос и щеки усыпаны веснушками. Щетина на подбородке и шрам в форме полумесяца рядом с верхней губой.

«Кто?» – медленно спросил он жестом, не отрывая взгляда от кладбища.

Мне пришлось коснуться его руки, чтобы привлечь внимание к моим губам.

– Луэлла?

Он показался озадаченным, поэтому я повторила имя. Опять он едва уловимо качнул головой, затем передал мне свой блокнот и карандаш. Пока я писала, он смотрел через мое плечо. Хотя прямого контакта не было, я чувствовала его тепло на своей руке.

«Нет. – Он резко вздохнул, прочитав имя. – Не она».

Должно быть, он прочел вопрос по моему лицу, потому что взял карандаш и подписал под моей строчкой: «Луэлла избегает выходить в город. Если бы она приходила сюда регулярно, мама или Кори увидели бы ее».

Он меня не убедил.

– Вы уверены?

Короткий вздох и кивок. Потом другая запись: «Кроме того, она ни за что не придет на кладбище. Тони как-то сказал мне, она считает это плохой приметой».

Это я понять могла. Луэлла потеряла мать, потом свою дочь и мужа, а теперь и сына. С ее точки зрения, кладбища были очень плохой приметой.

– Тогда кто?

Дэнни пожал плечами и покачал головой, не сводя с меня взгляда.

Может, виной тому шоколад или угнетающая утренняя жара – возможно, сочетание того и другого, – но я больше не впадала в панику от его внимания и близости. И даже поймала себя на том, что надеюсь: а вдруг он снова начнет со мной флиртовать?

Еще одна записка. Эта застала меня врасплох.

«Я видел вас на похоронах Тони».

Я посмотрела на Дэнни, мысленно возвращаясь в тот день, пытаясь вспомнить.

– Вы там были?

«Я и Кори», – написал он.

– Тони было бы приятно.

Дэнни пожал плечами. Сделал неопределенный знак, смысл которого от меня ускользнул.

Я опять тронула его за руку.

– Вы с Тони были друзьями… в детстве, я имею в виду?

Кивок.

– Каким он был мальчиком?

Рассеянно поднял вверх большой палец, что означало – хорошим.

У меня сложилось впечатление, что он потерял интерес к беседе, – мое же любопытство тем временем разгорелось, и я не могла не спросить:

– Почему, по-вашему, он сбежал из дому много лет назад?

Дэнни едва взглянул на мои губы и тут же посмотрел мне прямо в глаза.

«Плохое».

Мне не нужна была записка, чтобы разъяснить, что же он подразумевал. Случилось нечто плохое, и хотя Дэнни Уэйнгартен мог – или не мог – знать, что же это такое, было ясно, что он не собирается ничего больше об этом говорить.