Марадентро - Васкес-Фигероа Альберто

– Мертвый? – Дочь кивнула, и она с досадой спросила: – Почему ты мне об этом не сказала?

– Зачем?

Мать ткнула пальцем в темноту:

– Ему-то ведь сказала. – В ее голосе слышался упрек. – Почему ему можно знать, а нам – нет?

– Потому что мне надо было убедить его остаться. – Айза помолчала. – Что толку, если ты будешь нервничать, зная, что они вернулись?

– Я догадывалась. Достаточно увидеть, как ты спишь. – Она подошла и нежно погладила дочь по волосам. – Но я думала, что это все те же. Что это за индеец?

– Гуайка. Его зовут Ксанан, и он хочет отвести меня к своему племени.

– Что-то мне это не нравится.

– Почему?

Аурелия Пердомо замялась: было ясно, что она пытается найти объяснение своему недоверию.

– Не знаю, не нравится, и все тут. До сих пор мы никогда не прибегали к помощи мертвецов. Иногда, правда, они предупреждали нас об опасности, но чтобы указывать, где находятся алмазы, – это уже ни в какие ворота не лезет.

– Я его не использую, – уточнила дочь. – Он сообщил мне об этом по собственной воле, и мне показалось, что глупо, если ребята будут и дальше напрасно гробить себя работой. – Она подняла голову и посмотрела матери в глаза: – Считаешь, я плохо поступила? – Затем повернулась к братьям – те стояли молча – и повторила: – Я плохо поступила?

– Только ты можешь решить, что хорошо, а что плохо, – ответил Себастьян. – Остальные не должны выражать свое мнение, потому что, если нам что-то известно, мы знаем это с твоих слов. – Затем обратился к матери: – Тебе незачем просить ее рассказать то, что она не хочет. Не годится следить за каждым ее шагом. Она имеет право на свою жизнь.

– Я лишь пытаюсь ей помочь, – оправдывалась Аурелия.

– Иногда лучше не помогать, – напомнил ей сын. – Когда она исчезла из «Кунагуаро», я тебе говорил, что мы должны дать ей возможность самой защищаться, и оказался прав. Мы столько лет ее охраняли, а на самом деле она сильнее всех нас. – Казалось, речь стоила ему огромного усилия, но все-таки он справился. – Возможно, если бы в тот вечер в Плайа-Бланка Асдрубаль не оказался поблизости, Айза сумела бы выйти из положения без его помощи.

– Это несправедливо! – возмутилась мать. – Несправедливо прежде всего по отношению к твоему брату.

– Я не виню Асдрубаля, потому что он поступил так, как должен был поступить, и я бы сделал то же самое. – Чувствовалось, что Себастьян уверен в том, что говорит. – Однако, если бы кому-нибудь из нас пришлось пережить половину того, что пришлось пережить Айзе, он был бы уже в психушке, и, тем не менее, мы возомнили, что опекаем ее, хотя в действительности она уже давно опекает нас.

– Она маленькая, – возразила Аурелия.

– Мама! – в свою очередь запротестовал сын. – Айза никогда не была маленькой. Еще когда под стол пешком ходила, она была намного старше даже дедушки. Сейчас ей восемнадцать, но она словно прожила тысячу лет. Оставь ее в покое! Перестань следить за каждым ее шагом, пусть это она решает, что нам следует и чего не следует делать. Я, со своей стороны, готов с этим смириться.

– Не нравится мне, как ты разговариваешь.

– Когда-то я должен был это сделать, потому что уже давно над этим размышляю. Всякий раз, когда я принимаю решение, которое затрагивает нас всех, я испытываю страх, потому что для меня это слишком большая ответственность.

– Я не хочу ответственности.

Себастьян повернулся к сестре, которая до этого момента не принимала участия в разговоре, и сказал:

– Ну, так придется ее принять. В конце концов, ты единственная, кто представляет себе, что происходит. Мы, остальные, блуждаем в потемках.

– А я нет?