Игра в имитацию - Эндрю Ходжес (2015)

Подобное положение Алан занимал и по отношению к религии: в то время как в Кингз-Колледже агностицизм считался de rigeur, он не захотел слепо следовать общей моде, чтобы наконец получить право поднимать темы, которые до сих пор оставались под запретом. В силу своей застенчивости ему не удалось обзавестись необходимыми связями в интеллектуальных кругах. В отличие от большинства его близких знакомых, его не приняли ни в «Клуб десяти», ни в «Общество Мэссинджера» — общества студентов Кингз-Колледжа, в первом из которых участники читали по ролям пьесы, а во втором вели долгие беседы под покровами ночи, обсуждая статьи на темы культуры и моральной философии за чашками горячего какао. В обществе товарищей по колледжу Алан был слишком неловок, даже неуклюж, чтобы принимать участие в подобных встречах. Ему не удалось попасть и в престижное дискуссионное общество «Апостолов», прославившееся необычайной одаренностью его членов, в основном студентов Кингз-Колледжа и Тринити-Колледжа. Во многих отношениях Алан был слишком посредственным и заурядным студентом Кингз-Колледжа.

В этом он походил на одного из своих новых товарищей — Джеймса Аткинса, который также получил стипендию и учился на курсе математики вместе с Аланом. Вскоре знакомство переросло в дружбу, в которой не было места увлеченным обсуждениям научных тем или разговорам о Кристофере, но именно Джеймс получил приглашение от Алана поехать вместе в Озерный край на несколько дней.

Они запланировали поездку на период с 21 по 30 июня, так что Алан действительно провел 23 июня, день своего «совершеннолетия», вдали от дома, как и планировал. Тот день ребята провели в пути, добираясь по главной улице от студенческой гостиницы в деревне Мардейл до Паттердэйла. Погода стояла необычайно жаркая и солнечная, и в какой-то момент Алану пришла в голову идея полностью раздеться и позагорать. Возможно, сама обстановка позволила ему сделать следующий шаг, когда несколькими днями позже они остановились отдохнуть на склоне холма. Тот случай скорее имел большое значение для Джеймса, который постоянно ощущал давление сверстников во время учебы в частной школе и теперь пытался наверстать упущенные годы, познавая себя духовно и физически. До конца их путешествия подобное больше не повторялось, и пока Джеймс обдумывал случившееся. Но уже спустя две недели он вдруг почувствовал пробудившиеся чувства привязанности и страсти и с нетерпением ожидал возвращения Алана в Кембридж 12 июля, чтобы вместе провести летние каникулы. Летом студенты могли отдохнуть от математики и принять участие в концертах в рамках Международного конгресса общества музыковедческих исследований, поскольку в музыке Джеймс находил тот абсолют истины, который Алан видел в чистой математике.

Джеймс не подозревал, что в тот же самый день Алан отправился в «Клок Хаус» почтить память Кристофера. В том же году на Пасху он уже приезжал к Моркомам, чтобы принять причастие в своей церкви, и позже написал:

20 апреля 1933 года

Моя дорогая миссис Морком,

Я так рад, что смог провести у вас в «Клок Хаус» светлый праздник Пасхи. Мне особенно нравится в этот день вспоминать о Кристофере. Он напоминает всем нам о том, что в некотором роде Кристофер сейчас жив. Возможно, для некоторых приятнее думать о возможности встречи с ним в необозримом будущем, когда он снова будет рядом с нами, но меня же утешает мысль, что он все еще жив и разлука наша временна.

Так получилось, что время его следующей поездки к Моркомам совпало с торжеством в честь открытия мемориального витража, которое состоялось 13 июля, в двадцать второй день рождения Кристофера. По такому случаю в местной школе были отменены занятия, и все дети пришли возложить цветы у церкви. В память о мальчике друг семьи прочитал проповедь «О доброте», а затем все исполнили любимый гимн Кристофера:

Милостивый Боже, Дух Святой,

Ученьем Твоим озаренные мы просим

В день Троицы из всех даров