Уважаемый господин М. - Герман Кох (2014)

Я почувствовал под своей курткой руку Лауры, ее пальцы под свитером и футболкой, ее ноготки на моей коже.

– Мне в самом деле очень неприятно, – сказал господин Ландзаат. – Я хотел уехать. Вы видели, что я ушел. Но это не в моей власти. Может быть, здесь есть какая-нибудь гостиница, в этой деревне?

10

За туннелем пейзаж меняется. Не буду пытаться описать этот пейзаж, – думаю, вы видите то же, что и я. Сначала там еще видны портовые краны, трубопроводы и заводские трубы сахарных заводов, мигающие огоньки над опорами высоковольтных линий, но за туннелем все становится более плоским и пустым. Белый дым из башенных градирен атомной электростанции. Вдоль дамбы высокими штабелями составлены красные и синие контейнеры с надписями вроде «Ханджин» и «Чайна шиппинг». Дорожное покрытие состоит из неряшливо придвинутых друг к другу бетонных плит, как будто это только временная дорога, которая уже завтра может лежать где-нибудь в другом месте.

Сделав несколько поворотов, я оставил градирни и контейнеры у себя за спиной, в зеркале заднего вида. Передо мной открывается новый пейзаж – с дамбами, обсаженными рядами тополей, с лугами, на которых кое-где пасутся овцы или лошади, с кирпичной колокольней вдалеке.

В романе – в выдуманном рассказе – следует, как уже сказано, по мере возможности избегать совпадений. Совпадение более уместно в действительности. Действительность – его идеальное охотничье угодье. Только в реальной жизни совпадения случаются сплошь и рядом.

Ни в «Годе освобождения», ни в «Расплате» ничто не оставлено на волю случая. Случайность делает писателя и его рассказ не заслуживающими доверия, в этом вы слишком хорошо отдаете себе отчет. Поэтому в ваших книгах тщательно сведены концы с концами. Дети могут найти дорогу в освобожденную часть Нидерландов, потому что старший из двух мальчиков когда-то, за много лет до этого, был там с родителями на каникулах. Немецкий офицер-перебежчик понимает нидерландский язык (чего не сознают те, кто его допрашивает), потому что до войны в Берлине у него был недолгий роман с голландской девушкой. «Не окажется ли эта голландская девушка той самой девушкой, которая прячется в укрытии близ Западной церкви?» – спрашивает себя тогда читатель. А если они дальше в рассказе и впрямь встречаются (при менее счастливых обстоятельствах), можно ли тогда назвать это совпадением?

В «Расплате» происходит нечто подобное. Учитель истории Ландзаат (в своей книге вы назвали его Тер Брехтом – слишком надуманная фамилия, на мой вкус) по дороге в Терхофстеде (Даммердорп в «Расплате») в машине слушает по радио прогноз погоды. Он знает, хотите вы намекнуть, что позже в тот же день пойдет снег, что надвигается сильный снегопад. Значит, он учитывает, что может застрять в Терхофстеде, заставляете вы читателя думать вместе с вами. И все-таки он едет. Здесь книга отклоняется от действительности. Действительность, как это часто бывает, гораздо проще. Пожалуй, господин Ландзаат надеялся, что Лаура встретит его иначе, но я не думаю, что он когда-нибудь интересовался прогнозами погоды.

Он уже стоял на улице, в свежем снегу. В ту минуту он, наверное, искренне хотел уехать. Даже сегодня, спустя столько лет, я в этом все еще твердо убежден.

Стало быть, представим себе, что снег не пошел или его выпало совсем мало, – тогда историк в самом деле уехал бы. Он провел бы остаток рождественских каникул у друзей в Париже. У вас не было бы никакого сюжета для книги – во всяком случае, для этой. За неимением лучшего вам, возможно, опять пришлось бы писать книгу о войне.

Вот и рынок в Х. Разок объезжаю весь город и наконец паркую машину у того самого крепостного вала, который накануне видел на открытке.