Мадам Мидас - Фергюс Хьюм (2017)

Когда с ужином было покончено, Пьер отодвинул свое кресло в тень и снова впал в мрачное оцепенение, но Ванделуп встал и нерешительно посмотрел на миссис Вилльерс.

– Боюсь, мы беспокоим вас, мадам, – пробормотал он, хотя в глубине души хотел остаться в этой приятной комнате и беседовать с такой красивой женщиной, – и нам лучше уйти.

– Вовсе нет, – любезно ответила Мадам, – сядьте. Сегодня вы с вашим другом сможете переночевать в мужских бараках, а завтра посмотрим, удастся ли подыскать вам место получше.

Француз что-то неразборчиво пробормотал и снова сел.

– А сейчас, – сказала миссис Вилльерс, откидываясь на спинку кресла и глядя на него в упор, – расскажите о себе.

– Увы, мадам, – ответил Ванделуп с очаровательной улыбкой, умоляюще пожав плечами, – тут немногое можно рассказать. Я воспитывался в Париже, и когда мне наскучила городская жизнь, отправился в Индию, чтобы немного повидать мир. Потом побывал на Борнео, а оттуда отправился в Австралию, но наше судно потерпело крушение, и все, кто был на борту, утонули, кроме меня и этого парня, одного из моряков, – он показал на Пьера. – Мы сумели сесть в шлюпку. Почти неделю нас швыряло по волнам, пока наконец мы не очутились на берегу в Квинсленде. Оттуда мы добрались до Мельбурна, но там я не смог получить работу, мой друг – тоже. Однако мы услышали о Балларате и приехали сюда, чтобы попытать счастья. И судьба благоволила к нам, мадам! – Еще один поклон.

– Какое ужасное стечение обстоятельств, – произнесла Мадам Мидас, холодно глядя на него и пытаясь понять, говорит ли он правду, потому что общение с мужем внушило ей инстинктивное недоверие к мужчинам.

Однако Ванделуп выдержал пристальное разглядывание: на лице его не дрогнул ни один мускул. В конце концов Мадам Мидас отвела глаза, полностью уверившись, что его история – правда.

– И в Париже нет никого, кому вы могли бы написать? – спросила она после паузы.

– К счастью, есть, – ответил Гастон, – и я уже послал письмо, прося прислать денег. Но потребуется время, чтобы получить ответ, а я утратил все свои книги, бумаги и деньги. Ждать придется несколько месяцев, а до тех пор мне не на что будет жить. Поэтому я рад, что получил работу.

– Но ваш консул… – начала миссис Вилльерс.

– Увы, мадам, что я могу ему сказать? Как я смогу доказать, что я – именно тот, за кого себя выдаю? Мой компаньон немой и не может подтвердить мои слова. К несчастью, Пьер не умеет ни читать, ни писать. У меня нет документов, удостоверяющих личность, и консул может принять меня за… Как вы это называете? Подонка. Нет, лучше я подожду вестей из дома и тогда снова займу привычное место в обществе. Кроме того… – Он пожал плечами. – В конце концов, это приключение, жизненный опыт.

– Жизненный опыт, – негромко проговорила Мадам Мидас, – хороший учитель, но он взимает слишком высокую плату.

– А! – с довольным видом сказал Ванделуп, – я вижу, вы знакомы с Гейне, мадам. Я и не знал, что его здесь читают.

– Мы не совсем дикари, мистер Ванделуп, – проговорила миссис Вилльерс с улыбкой, встала и протянула молодому человеку руку. – А теперь – спокойной ночи, потому что я устала. Увидимся завтра утром. Мистер Макинтош покажет вам, где вы будете спать.

Ванделуп взял ее протянутую руку и порывисто прижал ее к губам.

– Мадам, – взволнованно проговорил он, – вы ангел, потому что сегодня спасли жизнь двум людям.

Мадам Мидас быстро отдернула руку, по лицу ее разлился румянец неудовольствия, когда она увидела, как уставились на них Селина и Арчи. Ванделуп, однако, не стал дожидаться ответа и вышел, а Пьер – за ним. Макинтош надел шляпу и отправился следом.

Мадам Мидас стояла, задумчиво глядя на мисс Спроттс.

– Не знаю, поступили ли мы правильно, Селина, – наконец сказала она, – но они умирали с голоду – могла ли я дать им от ворот поворот?