Я все еще здесь - Клели Авит (2015)

– Несколько проводов отсоединились, но состояние стабильное, – сказала медсестра.

– Что?

– Повторяю: состояние больной стабильно.

– Вы хотите сказать, что с ней все в порядке? – вмешался Тибо.

– Вы неисправимы! – сердито бросил интерн.

– Ну, знаете! Ее сейчас свело такой судорогой, что я думал, она себе что-нибудь сломает! – Радуга в голосе Тибо окрасилась багровым. – И как я должен себя чувствовать?

– Что вы делали? – спросил интерн.

– Я? Ничего!

– Часть проводов отключена, а вы говорите, что ничего не делали?

– Она почти села на кровати! Такой судорогой могло снести все ваши штуки!

– Наши штуки еще держат ее на этом свете!

– Тогда почему же ее состояние было стабильно?

Клара снова заплакала. Тибо моментально переключился на нее. Ему понадобилось чуть больше времени, чтобы снова ласковым шепотом успокоить кроху – еще бы, только что он почти кричал. Тем временем интерн подошел к медсестре, и я услышала, как они обсуждают какие-то технические детали. Я различила щелчки подключаемой аппаратуры, скрип колесиков капельницы, шуршание простыни. Маленькая Клара уже успокоилась.

– Извините, – сказал интерн.

Я поняла, что они все наладили. Одновременно во мне вспыхнула дерзкая надежда: в случае реальной опасности мой инстинкт самосохранения поднял бы тревогу… Какой опасности? Нет, лучше не додумывать.

– Это вы меня извините, что я так разорался, – ответил Тибо голосом, в который вернулись прежние радужные оттенки.

– Вы сказали, у нее была судорога? – переспросил интерн.

– Она длилась буквально секунду, но, поверьте, это была самая длинная секунда в моей жизни.

– А вы можете описать то, что увидели?

Тибо ответил не сразу – видимо, собирался с мыслями. Медсестра продолжала возиться с аппаратурой.

– Все случилось в один момент. Я собирался снять с Клары шапочку, и вдруг датчик пульса – в прошлый раз вы мне его показывали – начал издавать сигналы с сумасшедшей скоростью. Эльза вся скорчилась. Я никогда не видел, чтобы человека так скручивало… На остальные приборы я даже не смотрел, только на нее.

– Понимаю.

Интерн дал несколько указаний сестре, затем продолжил:

– А когда вы пришли, ничего необычного не произошло?

– Да нет, ничего. Правда ничего. Я и пришел-то от силы минуту назад. Даже не успел вынуть Клару из «кенгуру». Сами видите. Вы позволите?..

– Конечно.

Значит, вот оно что. Клара, эта золотистая снежинка, сидит в рюкзаке на груди Тибо. Теперь понятно, почему я слышала ее так близко.

– Это ваш ребенок? – спросил интерн.

Я снова почувствовала приближение урагана, сеющего хаос.

– Нет, это дочка моих друзей.

Ураган стих, так и не начавшись. Клара не дочь Тибо. Какое облегчение. В следующую секунду я мысленно влепила себе оплеуху. С чего это я так завелась? Какое мне дело, приходится Тибо отцом золотистой снежинке или нет? Надо реальнее смотреть на вещи и не поддаваться эмоциям. Я так цепляюсь за Тибо, что уже готова присвоить его себе.

– Хорошо, – сказал интерн. – Вам должно быть известно, что младенцев в наше отделение приносить не рекомендуется.

– Я не знал. Можно мне все-таки остаться?

– Ладно, сегодня я закрою на это глаза. Но больше так не делайте.

Видимо, сестра закончила проверять аппаратуру – я вроде бы услышала, как она расправляет мои простыни и водворяет на место оставшиеся датчики. Через несколько секунд я получила тому подтверждение – раздался металлический звук, и я поняла, что историю болезни сняли с подставки.

– Доктор, вы сделаете запись?

– Запишите сами, пожалуйста.