Неаполь чудный мой - Антонелла Чиленто (2006)

Старый магазинчик шляп, сад, где играл мой отец, Леопарди, линзы, которые приближают и отдаляют… Неподалеку от улицы Санта-Тереза, на улице Капители, расположен самый старый в Италии магазин оптики, “Оптика Сакко”. Всю жизнь я заказывала и переделывала себе очки в этом заведении, а до меня – моя бабушка, мой отец и мои дяди. Какие очки, какие линзы нужны, чтобы видеть наш город?

Очки из знаменитого рассказа Ортезе “Пара очков” виноваты в том, что я занялась писательством. Я, как резинка, растягиваюсь почти до площади Дель-Джезу, но потом снова устремляюсь в Санита. Улицы под мостом широкие, людные.

Когда я гуляю здесь с Паоло, становится очевидно, что он несчастлив.

В некоторых кварталах города он чувствует себя неуютно. Следит за тем, чтобы я не шла со стороны проезжей части, проверяет, по-прежнему ли мой бумажник лежит у него в кармане. Я смотрю на него с иронией. Я целыми днями брожу без него по улицам и поездам и рискую там отнюдь не только кошельком. Однако, как и сегодня, проходя по улице Фонтанелле, я боюсь не себе подобных и не настоящего. Мне не по себе, неуютно от ощущения узнавания. Я узнаю места и их значение.

Было бы гораздо проще вернуться домой, включить телевизор, открыть книгу. А на некоторых улицах, напротив, надо идти с широко открытыми глазами, хорошенько протерев очки. Улица Фонтанелле длинной змеей струится среди низеньких домиков. Снизу поднимается сильный запах отбеливателя, как это часто бывает в переулках. Влажный дух белья, развешенного на специальных белых и цветных сушках, защищающих вещи. Запах канализации, пропадающий после дождя.

Барочные особняки и здания XIX века отделаны цветной плиткой, по-летнему – пятнами, фрагментами, чтобы скрыть дефекты, – и все это напоминает страницы, раскрашенные детьми, не имеющими способностей к рисованию. Холм на заднем плане возвышается, словно обозначая границу.

В моем городе есть еще улицы, окончания которых я не знаю, автобусные маршруты, которыми я не ездила. Улица Фонтанелле, исхоженная до самого конца, ведет к старинному кладбищу – ходят слухи, что там собираются мафиози. Чтобы посетить кладбище, надо получить разрешение. У девчонок, которые бегают по тротуару, курточки из искусственной кожи с меховой оторочкой и накрашенные ногти, и старые лица с выщипанными бровями, в стиле программы “Друзья” Марии де Филиппи [57] .

Поднимаясь по улице Фонтанелле, я испытываю не страх, а грусть. В этом квартале – редчайшей красоты архитектура. Здешние места облюбовали для себя галереи современного искусства: в Палаццо-делло-Спаньоло, находившемся в аварийном состоянии еще в шестидесятых годах – это видно в фильме Де Филиппо “Привидения по-итальянски”, – проводятся модные выставки. В последние годы квартал Санита заполонили магазины одежды. Там живет множество друзей, актеры, преподаватели. Семьи, держащие под контролем этот район, на какое-то время успокоились, потом снова началась стрельба. В главной церкви Санита Алекс Дзанотелли [58] взывает к совести жителей.

А под Санта-Марией находятся катакомбы Сан-Гаудиозо.

Среди домов с обвалившейся штукатуркой – часть из них до сих пор хранит на себе следы землетрясения, другие разрушаются в силу естественных причин, подобно скалам, изъеденным временем, – красуются вывески по-итальянски и по-английски с приглашением купить билет в катакомбы. За церковью расположен подъемник Санита, соединяющий мост Мюрата с кварталом кладбищ. Невидимая граница проходит вдоль площади Кавура, она отделяет город живых от города мертвых, по которому, однако, перемещается и множество живых. Это очень древняя граница, убрать ее невозможно. И все же район Санита прекрасен.