Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

Он видел, что она изучающе смотрит на него. Потом она изобразила на лице приятную улыбку — верный признак того, что сейчас скажет какую-нибудь гадость, и сказала:

— Ты плохо себя чувствуешь, Джим? Выглядишь как непроспавшийся кучер.

Он усмехнулся:

— Могу себе это позволить.

— Я знаю, милый. Ты ведь один из самых влиятельных людей в Нью-Йорке. — И добавила: — Бедный Нью-Йорк!

— Ну-ну.

— Во всяком случае надо признать, что ты способен на что угодно. Вот почему я пришла к тебе, — добавила она и весело хохотнула, чтобы несколько смягчить жесткую откровенность тона.

— Ну хорошо, — спокойно и безучастно отозвался он.

— Я решила, что лучше прийти к тебе и поговорить так, чем у всех на глазах.

— Конечно, так благоразумнее.

— Кажется, в прошлом я была тебе полезна.

— В прошлом — да.

— Уверена, что могу рассчитывать на тебя.

— Конечно, только не звучит ли это слишком просто, не философски? Как мы можем быть нынче в чем-то уверены?

— Джим, — вскинулась она, — ты должен помочь мне.

— Дорогая, я в твоем распоряжении, сделаю для тебя все, — ответил он, так как их правила общения требовали отвечать на прямое заявление заведомой ложью. Лилиан теряет почву под ногами, подумал он и порадовался, что имеет дело со слабеющим противником.

Она уже начала пренебрегать своим главным оружием — внешностью. Из прически выбилось несколько прядей; лак на ногтях, в тон платью, был густо-красного цвета, как запекшаяся кровь, но не составляло труда заметить, что в некоторых местах он потрескался и сошел; на широком фоне обнаженной в низком квадратном вырезе кожи, атласно гладкой, он заметил поблескивание крошечной булавочки, которой была подхвачена лямка сорочки.

— Ты не должен этого позволять! — с воинственным пафосом заявила она, маскируя просьбу тоном приказа. — Ты этого не позволишь!

— Вот как? Чего же?

— Развода!

— О-о! — На его лице вспыхнул живой интерес.

— Ты знаешь, что он намерен развестись со мной?

— Да, слышал мельком кое-что.

— Процесс назначен на следующий месяц. Именно уже назначен, как я и говорю. Это встало ему в кругленькую сумму, но он купил судью, бейлифов, судебных клерков, нескольких законодателей, их сторонников и сторонников их сторонников, полдюжины чиновников — купил весь бракоразводный процесс, как частную лавочку, не оставив ни единой щелочки, куда бы я могла втиснуться и заявить обоснованный протест.

— Вот как.

— Ты, конечно, знаешь, на каком основании он начал процесс.

— Догадываюсь.

— Но ведь я сделала это в качестве услуги тебе! — В ее голосе уже проступали тревога и истерика. — Я рассказала тебе о твоей сестре, чтобы ты смог добиться дарственного сертификата в пользу своих друзей, которого…

— Клянусь, я не знаю, кто проболтался… Только очень немногие люди на самом верху знали, что информация получена от тебя, и уверен, никто не осмелился бы упомянуть…

— Я тоже уверена, что никто не упоминал мое имя. У него самого ума хватило догадаться, как ты думаешь?

— Пожалуй, да. Но ведь ты знала, что рискуешь.

— Я не думала, что он зайдет так далеко. Не думала, что он разведется со мной. Не думала, что…

Он прервал ее легким хохотком и сказал с удивительной прозорливостью:

— Ты не думала, что на чувстве вины долго не поиграешь, а, Лилиан?

Она изумленно взглянула на него и холодно ответила:

— Я и сейчас так не думаю.

— Нет, дорогая, виной не повяжешь, во всяком случае, не такого мужчину, как твой супруг.

— Я не хочу, чтобы он развелся со мной! — вдруг истерично вырвалось у нее. — Не хочу, чтобы он освободился! Я этого не позволю! Не допущу, чтобы моя жизнь оказалась полным провалом! — Она резко остановилась, словно выдала слишком много.

Он тихонько посмеивался и покачивал головой с понимающим, почти исполненным достоинства и сочувствия видом.