Признание - Гришэм Джон (2011)

В Слоуне имелось три похоронных бюро. Два обслуживали белых: одно — тех, что побогаче, а другое — остальных. Третья похоронная контора провожала в последний путь чернокожих. Интеграции удалось добиться в ряде важных сфер жизни — в образовании, политике, занятости и бизнесе. Но в других областях у интеграции не было никаких перспектив, поскольку этого не хотели представители обеих рас. Воскресные богослужения проходили раздельно для белых и для черных, но это был их собственный выбор. Несколько афроамериканцев посещали службы в церквях белых, и их там хорошо принимали. Точно так же имелись и белые, приходившие на богослужения в церкви черных, и там к ним относились как к равным. Однако подавляющее большинство предпочитало молиться с людьми одного с ними цвета кожи, и дело было вовсе не в расизме, а, скорее, в традиции и личном выборе. Белым больше нравились размеренные воскресные службы, начинавшиеся в 11 часов, на которых после красивой торжественной музыки читалась степенная проповедь. Церемония заканчивалась в полдень, самое позднее в 12.10, потому что к этому времени прихожане успевали сильно проголодаться. В церквях, где молились черные, за временем особенно не следили. Атмосфера здесь была очень непринужденной, а обед часто устраивали тут же, возле церкви, и никто не спешил домой.

Похороны тоже организовывали по-разному. Чернокожие никогда не торопились предать усопшего земле, а белые старались похоронить умершего не позднее трех дней. В зале прощания с чернокожим покойным всегда было людно, и процедура часто затягивалась. «Лэмб и сын» организовывали траурные церемонии уже несколько десятилетий. Когда в одиннадцатом часу их катафалк прибыл в Слоун, на лужайке перед маленькой часовней его уже ждала притихшая толпа. Склонив головы, люди стояли молча, и на их лицах отражалась скорбь. Все наблюдали, как Губерт и Алвин открыли заднюю дверцу, и восемь друзей Донти, с которыми он когда-то играл в футбол за школьную команду, подняли гроб и внесли через боковую дверь в здание похоронного бюро. Прощание с покойным будет только завтра, когда тело подготовят для этой процедуры.

Издалека доносился вой сирен. В тяжелом и пропахшем дымом воздухе явственно ощущался страх. Те, кто не участвовал в беспорядках, с тревогой ждали, что будет дальше.

На стоянку заехала еще одна машина. Из нее вышли Роберта Драмм, Марвин, Седрик и Андреа и медленно направились к главному входу, где их встретили друзья. У всех в глазах стояли слезы. Родственники прошли в здание, но толпа не расходилась. Подъехали Робби и Аарон Рей и, оставив машину возле катафалка, направились к боковой двери. Увидев в приемной близких Донти, они обнялись с ними и заплакали, будто не виделись долгие месяцы. Они присутствовали при казни Донти всего несколько часов назад, но теперь это казалось далеким прошлым.

На пути обратно в Слоун Драммы слушали радио и общались с друзьями по мобильникам. Они знали, что происходит в городе, и понимали: это только начало. Отвечая на вопросы о Бойетте, Робби не упускал деталей. Роберта сказала, что нельзя допустить насилия, и Робби ответил, что все уже вышло из-под контроля.

В приемной появился Губерт Лэмб и объявил, что можно пройти к Донти.