Признание - Гришэм Джон (2011)

По его просьбе Шарлотт записывала всех, кто звонил, и Кит закрылся в кабинете, выключил телефон и занялся изучением списка. Встрепенулись репортеры всей страны: от Сан-Диего до Бостона и от Майами до Портленда. Из тридцати девяти звонков шесть поступили из европейских газет и одиннадцать — из техасских. Был даже один звонок из Чили, правда, Шарлотт сомневалась, что именно оттуда, из-за ужасного акцента звонившего. Три раза звонили прихожане церкви Святого Марка, которые выражали недовольство, что их пастора обвиняли в нарушении закона, тем более что он сам, похоже, этого не отрицал. Два прихожанина выразили свою поддержку и восхищение его действиями. Пока эта новость еще не попала в утреннюю газету Топеки, но Кит не сомневался, что это случится завтра, и там, судя по всему, разместят ту же фотографию.

Вечером шестилетний Люк поиграл в футбол на стадионе, а поскольку был вторник, семья Шредеров поужинала в любимой пиццерии. Уложив детей спать в полдесятого, Кит и Дана тоже отправились спать пораньше. После долгих обсуждений, стоит ли включать телефоны, они решили рискнуть, надеясь, что журналисты не решатся беспокоить так поздно. Если кто-нибудь все же позвонит, тогда они отключат все аппараты. Звонок раздался в 23.12. Еще не спавший Кит взял трубку и сказал:

— Алло.

— Пастор, как дела? — Это был Тревис Бойетт.

Кит не думал, что Бойетт позвонит, но на всякий случай держал возле трубки маленький магнитофон. Нажав кнопку «Запись», он ответил:

— Привет, Тревис.

У Даны моментально пропал сон. Она соскочила с кровати, щелкнула выключателем и, схватив сотовый, начала набирать номер детектива Лэнга, с которым они уже дважды встречались.

— Чем ты занимался в последние дни? — спросил Кит. Они говорили совсем как два старых приятеля. Лэнг просил их держать Бойетта на связи как можно дольше, если тот позвонит.

— Переезжал с места на место. Я же не могу останавливаться где-то надолго. — Он говорил, растягивая слова.

— Ты по-прежнему в Миссури?

— Нет, я ухал оттуда даже раньше вас, пастор. Все время в пути.

— Ты забыл свою палку, Тревис. Оставил ее на кровати. Зачем?

— Она мне не нужна. Да и никогда не была нужна. Я немного разыграл вас, пастор, прошу меня простить. Опухоль у меня действительно есть, и уже давно, но только не глиобластома, а менингобластома. Первой степени. Доброкачественная. Время от времени она дает о себе знать, но сомневаюсь, что я от нее умру. Палка была моим оружием, пастор, которым я иногда пользовался для самообороны. В «Доме на полпути» живет немало бандитов, и оружие может пригодиться в любой момент. — Было слышно, как играла музыка в стиле кантри — судя по всему, Бойетт находился в какой-то забегаловке.

— Но ты же хромал!

— Пастор, раз уж кто-то ходит с палкой, то разве не должен хромать?

— Мне трудно об этом судить, Тревис. Ты знаешь, что тебя ищут?

— За мной охотятся всю мою жизнь. Но меня никогда не найдут. Как не могли найти Николь. Ее уже похоронили, пастор?

— Нет. Похороны в четверг. Донти хоронят завтра.

— Думаю, что проберусь туда и посмотрю. Как считаете, пастор?

Замечательная идея! Его там не только поймают, но и изобьют!

— Думаю, это стоит сделать, Тревис. Ведь похороны состоятся благодаря тебе. Так что твое присутствие не будет лишним.

— А как поживает ваша хорошенькая женушка, пастор? Уверен, вы времени зря не теряете. Она такая красивая.

— Перестань, Тревис! — Надо держать с ним дистанцию. — Ты думал о Донти?

— Не особенно. Было глупо рассчитывать, что нас там послушают.

— Нас бы послушали, Тревис, если бы ты появился раньше. Если бы нашли могилу, то казнь бы отменили.

— Вы все еще считаете, что я виноват в его смерти?

— А кто, Тревис? А ты по-прежнему считаешь себя жертвой?

— Я не знаю, кем себя считать. Скажу вам вот что, пастор: я должен найти себе женщину. Вы меня понимаете?