Признание - Гришэм Джон (2011)

— Насколько быстро он может отыскать тело?

— Не знаю.

— Послушайте, Кит, дайте мне хоть что-нибудь, чем я мог бы воспользоваться.

— У него есть ее школьное кольцо. Я видел его, держал в руках и тщательно осмотрел. Примерно шестой размер, голубой камень. Там есть надпись «СШС 1999» и ее инициалы — «А.Н.Я».

— Это уже кое-что, Кит. Но где кольцо сейчас?

— Думаю, на цепочке у него на шее.

— А где он — вы не знаете?

— Это правда, в настоящий момент мне это неизвестно.

— Кто такой Мэтью Бернс?

— Мой друг. Он помощник прокурора.

— Послушайте, Кит, я ценю ваше участие. Вы дважды звонили, написали письмо, попросили друга связаться со мной. Большое вам спасибо. Но сейчас я очень занят и прошу меня больше не беспокоить. — Робби повесил трубку и взял сандвич.

Глава 14

Гилл Ньютон был губернатором Техаса пять лет, и хотя опросы общественного мнения свидетельствовали о неизменно высоком уровне его популярности у избирателей, сам он был недоволен этим показателем. Он являлся выходцем из Ларедо на самом юге Техаса, где вырос на ранчо, принадлежавшем его деду, который в свое время был шерифом. Гилл окончил колледж и юридический факультет, а когда не нашел работы ни в одной адвокатской фирме, устроился заместителем прокурора в Эль-Пасо. В двадцать девять лет он стал окружным прокурором, выиграв первые в своей карьере выборы. С тех пор Ньютон побеждал на всех выборах, в которых участвовал. К сорока годам он отправил в камеру смертников пять подсудимых. Уже будучи губернатором, он присутствовал на казни двух осужденных, объяснив, что считал это своим долгом, поскольку выступал обвинителем на их процессах. Хотя достоверных данных на этот счет и не существует, считается, что Ньютон — единственный губернатор Техаса, который присутствовал на казни. В интервью он заявлял, что это давало ему ощущение воздаяния по заслугам.

— Я помню жертвы, — говорил он. — Я не могу их забыть. Преступления были просто ужасными.

Ньютон никогда не упускал возможности пообщаться с журналистами.

Избиратели обожали этого наглого, шумного и вульгарного человека за его антиправительственную риторику, твердые убеждения, оскорбительные ремарки, а также за любовь к Техасу. Подавляющее большинство жителей штата полностью разделяли и его приверженность к смертной казни.

Обеспечив себе пост губернатора на второй срок, Ньютон задумался о выходе на федеральный уровень, где масштабы совершенно другие. Под стать его потенциалу.

В среду после обеда он встретился с двумя ближайшими помощниками и старыми университетскими друзьями, которые помогали ему принимать решения по всем важным и большинству второстепенных вопросов. Уэйн Уолкотт был юристом или главным советником, как значилось на официальных бланках, а Барри Рингфилд — рупором губернатора в должности директора по связями с общественностью. Для них это был самый обычный день в Остине, и они собрались в кабинете губернатора в 17.15. Сняв пиджаки и отпустив секретарш, они заперли дверь и, налив себе виски, занялись делами.

— Завтрашняя процедура с Драммом может обернуться волнениями, — начал Барри. — Черные негодуют и запланировали на завтра демонстрации по всему штату.

— Где именно?

— Ну, для начала прямо здесь, на южной лужайке возле Капитолия. По слухам, сюда вылетает на своем шикарном самолете сам епископ Иеремия Мейс, чтобы лично подлить масла в огонь.

— Мне это нравится! — сказал губернатор.

— Прошение об отсрочке казни было подано и должным образом зарегистрировано, — продолжил Уэйн, глядя в бумаги, и сделал глоток. Бурбон «Ноб-крик» девятилетней выдержки неизменно наливался в тяжелые хрустальные бокалы, украшенные гербом штата.

— Дело вызвало большой интерес, — отметил Барри. — Много звонков, писем и электронных сообщений.

— Кто звонил? — поинтересовался Ньютон.