Признание - Гришэм Джон (2011)

Каждый раз, когда Рива собиралась сюда, она обязательно уведомляла об этом все местные средства массовой информации. Но с годами журналисты потеряли к делу интерес, и она приезжала одна или с мужем, который обычно держался в тени. Обязательными днями посещений были день рождения Николь и 4 декабря, когда она исчезла. Но сегодняшнее мероприятие носило совершенно иной характер. Сегодня здесь собрались как на праздник. Программа Фордайса была представлена маленькой съемочной группой из двух человек с небольшой камерой, они два дня подряд неотрывно следовали за Ривой и усталым Уоллисом. Кроме них на мероприятии присутствовали еще две телевизионные съемочные группы и с полдюжины журналистов. Такое необычное внимание прессы вдохновило паству, и брат Ронни был приятно удивлен количеством прихожан, не поленившихся преодолеть сорок миль.

Все пропели несколько гимнов на фоне заходящего солнца, потом зажгли маленькие свечи и стали передавать их друг другу. Рива сидела на первом ряду и непрерывно плакала. Брат Ронни не мог упустить такой случай и не произнести проповедь, тем более что паства не торопилась уезжать. Он подробно осветил некоторые вопросы правосудия, подкрепляя свои слова многочисленными ссылками на Священное Писание и заветы Господа.

Диаконы прочитали молитвы, друзья Николь выступили с воспоминаниями, и даже Уоллис смог выдавить несколько слов, правда, только после того, как жена подтолкнула его локтем в бок. Брат Ронни завершил церемонию многословным призывом к состраданию, милосердию и проявлению силы. Он попросил Господа помочь Риве, Уоллису и всей их семье преодолеть тяжкое испытание — присутствие на казни.

Они вышли из шатра и торжественной процессией направились к символической усыпальнице, установленной у самой воды, и возложили цветы у белого креста. Кое-кто опустился на колени и снова помолился. Кругом было море слез.

В шесть вечера Кит вошел в Анкор-Хаус, преисполненный решимости отозвать Тревиса Бойетта в сторону и высказать ему все, что он думает. До казни оставалось ровно двадцать четыре часа, и пастор намеревался сделать все возможное, чтобы добиться отсрочки. Задача представлялась практически невыполнимой, но он по крайней мере хотел попытаться. Кит Шредер договорился с другим священником, что тот подменит его на вечерней службе в церкви Святого Марка.

Бойетт или обманывал его, или, возможно, уже умер. В течение дня Тревис так и не связался со своим куратором и больше не появлялся в Анкор-Хаусе. Это было нарушением режима, и его исчезновение вселяло тревогу. В шесть вечера он обязан возвращаться в «Дом на полпути» и не покидать его до восьми утра. Поступить иначе он мог, только получив соответствующее разрешение. В шесть часов Бойетт так и не появился. Кит прождал около часа, пока не понял: это бесполезно. За конторкой дежурил бывший заключенный по имени Руди.

— Вам бы лучше поискать его, — посоветовал он Киту.

— Даже не представляю, с чего начать, — отозвался пастор. Оставив Руди номер своего сотового, он начал с больниц. Объезжая их, он не переставал ждать звонка от дежурного и все время поглядывал по сторонам в надежде заметить нескладную фигуру прихрамывающего белого мужчины лет сорока, опирающегося на палку. Ни в одну из больниц Тревиса Бойетта не доставляли. Не было его и на автовокзале, и в барах вдоль реки. В девять вечера Кит вернулся в Анкор-Хаус и стал ждать, устроившись на стуле возле конторки.

— Он так и не появлялся, — сообщил Руди.

— И что это значит? — спросил Кит.

— Если он придет поздно, ему устроят разнос, но спустят все на тормозах, при условии, конечно, если он не пьян и не под кайфом от дури. Вот тогда дело действительно дрянь. Но если его не будет всю ночь, то запросто могут вернуть назад в клетку. Здесь шутить не станут. А что Бойетт натворил?

— Трудно сказать. Ему сложно определиться с тем, где правда, а где ложь.

— И то верно. У меня есть ваш номер. Если Бойетт появится, я позвоню.