Тони и Сьюзен - Райт Остин Тэппен (2012)

Это не были Лора с Хелен, потому что эти двое были раздеты и похожи на детей, раскинувшихся и спящих, или оглушенных, поваленных ударом по голове, в коме, или, возможно, мертвых. Он шел быстро, опережая Бобби Андеса, пытавшегося его задержать, потому что хотел убедиться, что это не Лора с Хелен. Он не бежал, потому что знал — конечно, это не они.

Только это были они. Поэтому он и выскочил из машины, даже не дав ей остановиться, он понял в ту же секунду, как увидел их — раздетых спящих детей в кустах, — он знал, что это Лора и Хелен, именно это означало вчерашнее возвращение машины и урок, полученный от Рэя, Турка и Лу, он знал это прежде, чем увидел их, прежде чем увидел красный платок на кусте, прежде чем услышал гневные выкрики мужчин на переднем сиденье, он знал это.

Платок Хелен, слаксы и свитер Лоры. Он спешил, потому что пока не видел их лиц. Они казались слишком маленькими, совсем детьми, и сказать, кто из них какого пола, где юноша, где девушка, он тоже пока не мог.

Они лежали в кусте с переломанными ветками, словно вломились в него и рухнули, и он не видел их лиц, стройная раздетая девушка лежала на спине, отвернувшись, человек побольше лежал рядом лицом вниз, головой вниз так, что ее закрывали плечи и он не видел волос, а ветки мешали ему подойти. «Спокойно!» — его держали.

— Пустите, пустите.

Полицейский держал его, а Бобби Андес рубил ветки ножом и продрался к девушке, встал на колени и бережно приподнял ее голову, он увидел ее лицо сбоку, под углом, и все еще сомневался. Бобби Андес отпустил ее и перемахнул через нее к другой, потянул ее за плечо, переворачивая, — темные волосы, густые темные волосы, как у Лоры, — приподнял ее голову.

Он увидел Лорин рот, приоткрытый, словно в крике, ее щеки и глаза, исковерканные болью, он узнал крик, щеки и глаза, он узнал боль, застывший ум, речь, годы. И Бобби Андес, тоже весь перекошенный, смотрел на него, поддерживая ее голову, чтобы ему было видно. Бобби Андес, чужак из мира людей. Он ринулся вперед — посмотреть, есть ли еще надежда, может быть, еще не поздно, травы охватили ему ноги, он упал, повис на ветвях.

— Это ваша жена?

— Она в порядке?

Ее лицо было бело, глаза неподвижны. Бобби Андес не ответил.

11

Сьюзен Морроу дочитывает до точки, она потрясена. Ты убил их, Эдвард, говорит она, ты взял и сделал это. То, чего, как ей казалось, она не вытерпит. Она ошарашена вместе с Тони, как будто не знала, что так и будет. Чудовищное, нестерпимое преступление — хотя она убеждена, что если бы они остались живы, то она была бы разочарована. Бедный Тони, как же ее удовольствие зависит от его горя. Ей сдается, что боль, воплощенная в Тони, — на деле ее боль, что тревожно. Ее собственная, личная боль, старая или новая, прошедшая или грядущая, она не знает какая. И в то же время сознает, что ее боль, в отличие от боли Тони, не здесь, а где-то еще, и как раз это отсутствие ее боли, столь наглядное, делает момент таким будоражащим. Не совсем понимая, что имеет в виду, она прибегает к критическим оценкам. Оцени, как ведется рассказ, детали поиска, всеобъемлющую иррациональность, отрицание очевидного, оцени это все. Потом можешь критиковать, если, скажем, ты против виктимизации женщин, — но не сейчас, сначала подчинись, оцени, как бы ужасно это ни было.

Следующая страница: «Часть вторая» на чистом листе. Значит, мы читали часть первую, придавая Тони форму, как стеклодув — бутылке. Теперь что? В любом случае — что-то другое, и для Эдварда это риск, сопоставимый с риском начала. Тут она желает ему удачи.

Сьюзен Морроу собиралась остановиться, но это невозможно. К тому же ванная еще занята. Она должна заглянуть во вторую часть.

Ночные животные 10