Питбуль - Анне Ханкок (2021)

Дело было приостановлено спустя четырнадцать месяцев… Почему так быстро?

Последняя фотография Мии Сарк — что ей предшествовало в тот вечер? Йохан, Мария Луиза — где они сейчас?

Она оторвала ручку от бумаги и устремила взгляд в пространство, размышляя о реакции Карла Ребеля. Отсутствие желания сотрудничать не стало для нее неожиданностью. Полиция редко относилась к прессе с энтузиазмом, и мало кого из следователей можно было убедить нарушить субординацию и отойти от правил, как бы снисходительно они ни улыбались. Она раздумывала над реакцией Ребеля, когда она спросила о деле Мии Сарк — мгновенно связавшего это со звонком Шефера. Элоиза не рассказывала Шеферу о Мии Сарк. Когда он звонил утром в полицию Южной Ютландии, он пытался разузнать что-нибудь о Мазореке.

В окно громко постучали, и Элоиза подпрыгнула, выронив блокнот из рук на пол.

— Господи! — воскликнула она, схватившись за сердце.

Элоиза увидела Оливера, стоявшего рядом с машиной. Она повернула ключ в замке зажигания, опустила стекло и засмеялась.

— Вы меня напугали!

— Простите, — сказал он, улыбаясь. — Вы забыли вот это.

Он протянул ей в окно портмоне, и Элоиза взяла его.

— Благодарю. Мне очень жаль, если из-за меня у вас возникнут неприятности с Ребелем, — сказала она. — Он, похоже, довольно сварливый тип.

— Да, он был не очень доволен ситуацией, но вы не должны принимать это на свой счет. Он всегда такой.

— Вы не получили нагоняй?

Он покачал головой и оглядел стоянку.

— Нет, я даже не знаю, куда он делся.

— В любом случае, спасибо вам за помощь.

— Не за что, — сказал он. — Мне очень жаль, что я больше ничем не могу помочь, но вы можете попробовать связаться с региональными газетами. Когда случается локальное происшествие, возможно, они освещают его в свое время, и у них могут оставаться заметки, имена информантов и все в таком роде. Либо свяжитесь с Зельнером, когда он вернется.

— Я попробую поговорить со знакомыми из прессы, а если ничего там не добьюсь, тогда вернусь, — сказала Элоиза, заводя двигатель.

Оливер отошел на несколько шагов от машины, потом передумал и вернулся обратно. Он положил руку на крышу и наклонился к ней.

— Я тут подумал, примерно через час я освобожусь, может, вы бы согласились выпить чашечку кофе?

Элоиза встретилась с ним глазами и улыбнулась.

Сколько ему лет — двадцать четыре? Двадцать пять?

— Спасибо за предложение, — сказала она, — но, к сожалению, мне нужно ехать.

Оливер опустил глаза и кивнул. Он развернулся и скрылся за дверью полицейского участка.

Элоиза вытащила телефон. Напечатала имя в поисковой строке Google и долго смотрела на экран, ничего не делая.

— Это однозначно плохая идея, — сказала она сама себе вслух и глубоко вздохнула.

Дрожа от напряжения, она нажала «искать».

14

Женщина засунула пальцы глубоко в вырез на груди и выудила оттуда маленький стеклянный сосуд цилиндрической формы. Она сняла крышечку и высыпала белый порошок на стойку бара.

— Вот, детка, — сказала она, зачерпнула порошок длинным алым ногтем на мизинце и поднесла палец к лицу Рене Декера.

Он покачал головой, не глядя на нее. Его взгляд был направлен на закрытую дверь, которая вела в кабинет отца в другом конце клуба. С тех пор как он встретился с Ребелем на берегу, он ждал минуты, чтобы поговорить с отцом наедине, но немцы уже были здесь, когда они вернулись. Надо было все уладить, деньги пересчитать. Рене знал, что это может занять целый час. А может, даже больше.