Адъютор - Владимир Корн (2021)

– Сарр Клименсе, повторите, пожалуйста, все, что вы успели сказать, но теперь стараясь быть серьезным.

– Мэтр Корнелиус, может быть, мне проще будет ответить на ваши вопросы?

– «Если я уйду, все то, за что вы меня цените и за что готовы отдать свою жизнь, останется здесь, с вами. Ну и с чем мне дальше жить самому? И какой в ней тогда останется смысл? Мы вместе сюда пришли и вместе отсюда уйдем, что бы нам ни было предначертано», – это его точные слова, сарр Клименсе? – Корнелиус по памяти процитировал то, что недавно от меня услышал.

– Поймите, никто ничего не говорил. Ни Арасарр, ни кто-то другой. Мне даже непонятно, откуда я знаю.

Корнелиус всякий раз застывал, когда я называл это имя, причем сам его произносить старательно избегал.

– И что было дальше?

– Дальше сар Штраузен тоже приложил ладонь к этому, как вы его назвали, кенотафу. Но нашел его не более как прохладным.

Разговор меня утомил. Надеялся на врачебную помощь, а в итоге оказался как на допросе. Благо рядом находилась Сантра, глядя на нее, отдыхали глаза. Она молчала, но наконец-то, впервые за все время нашего знакомства, слушала меня внимательно и не морщила нос.

– Что вы ему говорили?

Пришлось пожать плечами.

– То же, что и вам.

– Сарр Клименсе, ну что ж вы раньше-то молчали?! – Корнелиус смотрел на меня укоризненно.

– Это так важно?

– Поверьте, да. Девочка, – обратился Корнелиус к Сантре, – мне хотелось бы увидеться с сар Штраузеном безотлагательно. Будь добра, пригласи его сюда. – И добавил куда тише: – Если, конечно, уже не слишком поздно.

Мою реакцию на его слова предугадать несложно, ведь они прозвучали так, как будто Клаусу угрожает опасность. Я вскочил со своего места.

– Сидите, сарр Клименсе, сидите, вам не о чем беспокоиться! Проблема не в самом господине сар Штраузене.

– В чем же тогда она?

– В том, вдруг он уже успел кому-нибудь все рассказать.

Этого я знать не мог. Впрочем, сомнительно. Разве что в последние полчаса, пока я находился здесь. Все остальное время мы пребывали в обществе друг друга безотлучно. Мало того, старались не касаться этой темы вообще, и у нас получалось.

– Знаете, эта ваша штука, – указал я на псевдосветильник, – в какой-то мере ущербна.

– Отнюдь, сарр Клименсе! – Корнелиус был категоричен. – Уверяю вас, никто не услышит ни слова.

– Нисколько не сомневаюсь, дело в другом. Не слышат нас, но и нам не слышно, что творится вокруг.

Что собой представляет лагерь, когда он еще не погружен в сон? Ржание лошадей, стук, звяканье, шаги и голоса, иной раз чья-то ругань, треск сгорающих дров… Запахи остались, но всего остального нет.

– Ну разве что… – Корнелиус смотрел мимо меня.

А ведь я полностью прав. Если бы он находился спиной к входу, мы ни за что бы не узнали, что в шатер кто-то вошел. И хорошо, что это были Сантра и сар Штраузен. А не подлый враг, который замыслил нас убить. Мою улыбку Сантра приняла на свой счет и по привычке вздернула нос. Но я готов был поклясться, что теперь она смотрела иначе.

Глава двадцатая

Клаус явился незамедлительно, уж не знаю, что ему сообщила Сантра. Можно было не сомневаться, его оторвали от ужина, по времени тот уже должен был начаться. Но эта штука на левом подлокотнике кресла не пускала внутрь шатра ни малейшего звука. Клянусь, начнись вокруг нас пушечная пальба, мы узнали бы о ней только по сотрясению земли под ногами. Сар Штраузен окинул всех взглядом, затем его взор задержался на лампе. Не догадываюсь, приходилось ли ему видеть и даже пользоваться ими раньше, или он прочел о ней в книге, или узнал о ее существовании с кем-нибудь в разговоре, но вид у него стал встревоженным. И перед тем как открыть рот, Клаус приблизился к нам вплотную.

– Господа, случилось что-то серьезное?