Следак - Николай Живцов (2021)

– Отремонтировала. – Ольга недовольно поджала губы. – Пятьсот рублей, между прочим, отдала. И чего это мы на «ты»?

– Так мы вроде еще в прошлый раз на «ты» перешли. Опять на «вы» переходим? – поглумился я.

– Ай, ну тебя, – махнула она на меня рукой.

– Так я и говорю, на «ты» лучше. Давай присаживайся. – Не обращая внимания на ее сердитый вид, я указал Ольге на место за столом напротив. – Ты, кстати, прекрасно выглядишь.

Сегодня она была в темно-бежевом деловом костюме с красиво повязанным на шее шелковым цветным платком. Из-под юбки выглядывали стройные ножки, обутые в аккуратные туфли на устойчивом каблуке. В руках неизбежный портфель из черной кожи.

– Сколько обвиняемый проводит в СИЗО, дожидаясь суда? – Когда ее ноги скрылись под столом, я начал разговор с вопроса.

– Следствие – два-три месяца, это в лучшем случае, – Ольга начала загибать пальцы, – и потом еще месяцев пять-шесть – тоже в лучшем случае. Получается семь – девять месяцев, – подвела она итог своим подсчетам, но сделала оговорку: – Обычно месяцев десять в СИЗО проводят. Суд же тоже не за один день проходит. Судебное разбирательство дела занимает несколько недель.

– Долго, – согласился я с ее выводами и продолжил: – В общем, у меня есть клиент, которому как раз грозит такое длительное заключение под стражу, а затем еще до шести лет лишения свободы, если не считать срок, что он проведет за решеткой до суда. Как тебе его перспективы? – сделал я паузу, чтобы проверить реакцию моей визави.

– Печальные, – произнесла она ровным тоном – пока не впечатлена.

– Правильно! – поднял я палец вверх. – Заключение под стражу – это печально. Но… – Я опять сделал паузу, на этот раз для драматического эффекта. – Я могу и другую меру пресечения применить, – улыбнулся я Ольге.

– И что? – не поняла она. – Подожди, какую другую? Ты же сказал, ему грозит до шести лет реального срока. Подписку тебе прокурор отменит.

– Залог, – победно произнес я. Ольга в ответ состроила недоверчивую мину. – Тебе нужно будет довести до клиента, что возможен залог, – разъяснил я, что мне от нее нужно.

– Залог невозможен.

Вот упертая.

– Нет ничего невозможного, – добавив в голос металла, произнес я. – К тому же залог кодексом предусмотрен.

– Никто не использует залог. Там нужна санкция прокурора или определение суда, – усмехнувшись моей придури, повторила она почти дословно слова Журбиной.

– Я обязуюсь их добыть всего за пять тысяч рублей, – оскалился в улыбке ей в ответ.

– Что? – Ольга, убрав локти со стола, откинулась на спинку стула, как бы отдаляясь от меня. Ухмылка сошла с ее лица.

– Работа предстоит мне сложная, сама только что сказала, что прецедентов не было, то есть буду первопроходцем, – начал я разъяснять. – Сперва убедить прокурора, затем судью. Поэтому такая и сумма, а за дешевле мне напрягаться нет смысла. Заключу под стражу и забуду. А твой клиент до суда в СИЗО год проведет. За год жизни на свободе, по-моему, небольшая сумма. Как ты считаешь?

– Ты это сейчас всерьез? – хриплым голосом спросила Зудилина.

Пришлось встать и налить ей воды.

– Я не шучу о деньгах. – Поставив перед ней кружку, я уселся на стул возле стола, за которым сидела Ольга, и посмотрел ей прямо в глаза.

– Это же незаконно, – сделав пару глотков, произнесла она, тоже не отрывая от меня взгляда.

– Что конкретно? – не понял я. – Я же не предлагаю развалить дело, – в раздражении я дернул плечом. – Я всего лишь хочу спасти больного человека от СИЗО, а заодно совершить невозможное – добиться залога.

– Но это взятка. – Ольга упрямо стояла на своем.

– Какая взятка? Что за формулировки у тебя все какие-то криминальные? – Я демонстративно поморщился. – Профессиональная деформация личности?

Зудилина залпом выпила оставшуюся в кружке воду и ожидаемо подавилась. Пришлось встать и постучать ей по спине.