Курган. Часть 1, 2 - Сергей Байбаков (2017)

«…Кочедыжник, или папоротник, — нараспев говорил знахарь, — просто так рвать нельзя. Цвет папоротника добывают в ночь летнего солнцестояния и берут с особыми обрядами и наговорами… Он появляется только в эту ночь и охраняется нечистой силой. Сила чародейская да великая заключена в дивном цветке. В злую, глухую темень из куста папоротника показывается огонек, — это и есть его цветок. Он, то движется взад — вперед, то как бы замрет и потухнет, то снова вспыхнет жаром, то угаснет как уголек. Все это потому, что хочет нечистая сила скрыть от людского взора драгоценный цветок. Скоро настанет самая короткая ночь, боги спустятся на землю для борьбы с темной силой, и ведуны и знахари пойдут в лес рвать цвет папоротника. Только мало кому он достанется — тяжело его взять. Тяжело и опасно…»

Потом Прозор с Беляной долго обсуждали услышанное:

— Вот бы нам такой цветок заполучить! Мы бы с тобой невидимками становились, клады отыскивали… Нечистым духам приказы б отдавали!.. Я его сорву, Беляна!

— Ой, как страшно, Прозор! — доверчиво обратив к нему мордашку, шептала Беляна. — Не надо злых духов! Ты слышал — батюшка говорил, что только чародей или сильный ведун могут рвать этот цвет! А другому злые духи голову открутят… И еще слова знать надо…

— Обойдемся без слов! — хмыкнул Прозор. — Главное — не бояться. Подумаешь — нечистая сила! Вот пойду на Гнилую Топь и нарву там цветков. В короткую ночь пойду, в солнцеворот, когда боги спускаются на землю. Уж в этом болоте точно нечисти полно! Значит, и цветы будут!..

Такие разговоры не кончались. Слух о том, что Прозор собрался идти на запретное болото, да не просто днем, а в самую что ни на есть нечистую ночь, быстро разлетелся среди деревенских ребятишек. Прозор вырос в их глаз. Стал сказочным героем…

…Когда к вечеру Прозор добрался до Гнилой Топи, он уже жалел о своем опрометчивом поступке. Но отступать поздно и нельзя — тогда он перестанет себя уважать. И сразу же потеряет уважение сверстников, если вскроется, что на болоте Прозор не был, а просто-напросто переночевал в лесу. Этого мальчишка допустить не мог. И самое главное: ему так хотелось поднести цвет папоротника Беляне, а потом вместе становиться невидимками, творить разные чудеса и отыскивать клады…

Болото встретило мальчишку мертвящей тишиной. Недаром это место считалось гиблым: в нем даже лягушки не жили. Подойдя к краю, дальше начинались зыбучие кочки мха, Прозор остановился.

«Вот ты какая, Гнилая Топь… — подумал он. — И что ж в тебе такого страшного-то люди нашли? Болото — как болото. Только огромное. Тихое… Ну и как дальше быть?»

На многие версты простерлась мутная гладь великого болота. Вдали виднелись редкие, поросшие осинками и низкорослыми елями, островки. Кое-где из воды вылезали облепленные мхом валуны. Тишина… Ни звука… Даже комаров нет.

У вендов болото считалось непроходимым и нечистым. С топью издавна связывалось предание, что на это место, проломив землю сокрушительным ударом, рухнуло древнее злое божество. Оно проиграло битву светлым богам. За злобным божеством в этот провал ушли все его нечистые порождения и слуги. Со временем провал затянулся, зарос. На его месте выросло болото. Так говорили… Это было давно…

Никаких продуманных действий у Прозора не было. Главное — добраться до болота. А там видно будет! Кривая — куда — нибудь, да вывезет. Прозор забрался на верхушку мшистого валуна. Исполинский округлый камень врос в край топи. Повсюду, на сколько хватало глаз, тянулась гряда подобных валунов. Будто топь лежала в невиданном обрамление — ожерелье.

Грезилось: чья-то исполинская рука щедро сыпала камни. Где ни попадя! Все равно куда — лишь бы в топь легли. Необычно, что болото их не затягивало. Они, вроде как плавали в бурой ряске. Но это какой-то непонятный обман: валуны должны тонуть. Так происходит везде. Место валунов на дне…