Дух воина - Дэниэл Фостер (2021)

Северяне, медленно наступавшие под градом стрел и болтов, остановились и разомкнули ряды, уступая место орущему человеческому потоку. Этим воинам уже были неведомы ни страх, ни боль. С упорным остервенением они стали карабкаться вверх, пытаясь как можно быстрее добраться до врага.

Имперцы явно опешили от такого напора. Вождь, приблизившись к пролому, готовясь с минуты на минуту принять участие в битве, с упоением наблюдал за тем, как менялись лица защитников, когда они понимали, что странные воины продолжают идти вперед, несмотря на тяжелые раны.

На глазах у Брудвара развертывалось настоящее кровавое безумие. Вот один из вулгримов, с медвежьей шкурой на спине, крутанулся вокруг себя и рухнул на камни. Взревев, он поднялся, из его плеча торчал арбалетный болт. Воин тут же бросился в новую атаку, сумев приблизиться к рядам защитников. Копье проткнуло его насквозь, выйдя из спины влажным острием. Но северянин не сдался. Здоровой рукой он разрубил древко и уже замахнулся для нового удара, но так и не успел его нанести: еще одно копье навылет пробило шею, сумев остановить воина.

Тело пронзенного вулгрима еще не успело упасть, как на его месте уже возник другой северянин. Обухом топора ему удалось отбить выпад копейщика, а затем невероятно быстрым движением – вонзить лезвие прямо в незащищенное лицо противника. Месть последовала незамедлительно. Сразу с двух сторон в ребра воина ударили копья, а один из них размозжил его голову щитом, когда ноги вулгрима подкосились.

Подобные схватки происходили по всей длине пролома. Под жестоким напором вулгримов защитники дрогнули, ввязавшись в рукопашный бой, но все еще удерживая позиции. Однако арбалетчикам имперцев пришлось отойти в тыл, оставив копейщиков без поддержки.

Северяне, оставшиеся позади, пошли в атаку, и плотный строй распался на тысячи осколков. Брудвар уже находился в этой бушующей волне, готовой смести последнюю преграду на пути к заветной крепости.

Продвигаться по завалам оказалось непросто. Одно неверное движение грозило вывихом лодыжки – ближе к линии сражения камни стали влажными от крови, а ступни то и дело касались тел северян. Но людские крики, всеобщая одержимость битвой, до боли знакомый лязг металла о металл – вся эта музыка войны гнала вождя вперед, обострив все инстинкты и подготовив тело к нечеловеческим нагрузкам.

Когда Брудвар оказался на передовой, а вместе с ним и отряды Избранной Тысячи, воины Эргунсвальда, узнавшие вождя, издали победные возгласы и принялись биться с удвоенной силой.

Брудвар окунулся в самую гущу сражения. Звуки стали тише, стук сердца – громче. Мир превратился в череду опаснейших схваток. Подставив щит под удар копья, летевший прямо в его голову, вождь играючи шагнул к противнику, вонзив лезвие меча в щель между пластинчатым воротом и шлемом. Заметив опасность слева, вождь развернулся в направлении удара и отразил выпад щитом. Вложив всю свою силу в удар, взмахнув сверху вниз, Брудвар обрушил клинок на кисть имперского защитника, все еще держащую древко. Кольчужная перчатка не выдержала остроты меча, рассыпавшись, вместе со сломанными звеньями на камни упали и отрубленные пальцы. Копьеносец взвыл, а Брудвар, не теряя ни секунды, с хрустом воткнул меч прямо в раскрытый рот воина, оросив руины бело-красным дождем из крови и зубов.

Рядом крушил противников кузнец Вьёрд, ломая кости одноручным молотом; прикрывая друг друга, сражались Гутлайф и Хагун; во главе с Ледяным Кулаком рубились воины Избранной Тысячи, создавая глубокие бреши в ставшей шаткой обороне имперцев.