Мастер-класс - Кристина Далчер (2020)

Но мисс Гамильтон, похоже, сдаваться не собиралась.

— Хотя бы несколько примеров.

Мадлен старательно растянула губы в искусственной улыбке.

— Но я же сказала…

— И все-таки что имеется в виду? Тюрьмы? Сиротские приюты? Места, где живут беженцы? — Бонита, сделав крошечную паузу, с фальшивой сердечностью улыбнулась прямо в камеру и закончила: — Или, может, государственные школы?

— Мы находимся в процессе определения этих групп населения. Все. Спасибо. — Отчасти скрытая кафедрой, Мадлен Синклер несколько оплошала, не успев сразу гордо выпрямить спину. Да и в голосе ее тоже как бы возникла крошечная трещинка.

— Спасибо, госпожа министр, — сказала Бонита и села на свое место. Но тут же снова вскочила: — Ах да, еще кое-что! Но это вопрос, скорее, к госпоже Пеллер. — И она повернулась в ту сторону, где сидела Петра Пеллер. — Как вы, то есть Институт геники, пришли к такому названию для вашей компании? Мне это всегда было очень интересно.

А мне вот нет — особенно после того, что Ома рассказала о своем дядюшке Эугене. И после того как я разыскала в интернете настоящее название этого института. Он назывался «Институт антропологии, человеческой наследственности и евгеники имени кайзера Вильгельма».

Евгеника. Наука, занимавшаяся родовитостью, выявлением «хороших родо́в».

Вся болтовня Мадлен Синклер насчет лучшей Америки, достойных семей и улучшенного человека сплеталась в одну ужасную, тошнотворную концепцию.

— Моя бабуля еще в пятидесятые годы училась в одной из тех самых государственных школ, — сказала Руби Джо, ткнув пальцем в экран телевизора как раз в ту минуту, когда Мелисса щелчком выключила его. — Похоже, мы тоже в это дерьмо угодили.

Глава сорок пятая

Я вспоминала, как когда-то в далеком прошлом целых четыре года пыталась постигнуть американскую историю, и первое, что приходило мне в голову, это бесконечные даты и имена американских президентов. Потом, конечно, всплывали еще какие-то даты, убийство какого-то эрцгерцога, ставшее причиной мировой войны, множество неясных фактов и последовательностей, перечисление аннексированных территорий и снова даты, даты.

То, о чем рассказывала нам сейчас Руби Джо, определенно не входило в программу курса лекций по истории, но вполне соответствовало всему тому, о чем я успела прочесть в книгах Малколма и в интернете, когда была у родителей. Разница была лишь в том, что рассказ Руби Джо давал этому кошмару вполне реальное название.

— Бабуля говорит, фургоны для тестирования приезжали несколько раз в год. Тестирование заключалось в основном в том, что всякие противные тетки заставляли детей отвечать на целую кучу абсолютно дерьмовых вопросов. — Руби Джо опасливо глянула на Лиссу. — Ох, простите, моя мама всегда говорила, что у меня грязный язык!

Лисса засмеялась.

— Ничего, говори. Меня твой язык ничуточки не смущает.

— И согласно решению Верховного суда, было объявлено, что трех поколений «имбецилов» вполне достаточно, — продолжила Руби Джо. — Это сам мистер Оливер Венделл Холмс[37] сказал. Холмс, не Гитлер! Можете вы в такое поверить? — Она умолкла и довольно долго пила воду. Потом возобновила свой рассказ: — В общем, бабуля моя прыгнула в автобус и поехала куда глаза глядят. Вы бы и «ой!» сказать не успели. Понимаете, у них был целый список нежелательных, основанный на результатах тестирования и на чем-то там еще. А бабушка была далеко не дура. И отнюдь не «имбецилка», как они выражались. Просто у нее бывали иногда приступы дурного настроения, понимаете? Ну, примерно такие, которые сейчас запросто таблетками лечат. Попринимайте седативные, говорит вам доктор, и все. А тогда никаких таких таблеток не было. Зато учреждений всяких было полно. Сотни.

И я вдруг вспомнила, как моя мать рассказывала о школе в Массачусетсе, а Малколм пренебрежительно остановил ее раздраженным «пока никто не жаловался».