Манюня пишет фантастичЫскЫй роман - Наринэ Абгарян (2011)

Я взяла Сонечку на руки и, осторожно нащупывая ногой ступеньки, стала спускаться по лестнице. Сестра смотрела мне в лицо влюбленными васильковыми глазами и периодически целовала в щеку.

— Вот и тииии, — радовалась она.

— Как меня зовут?

— Наина.

— Уже лучше.

— Пяхой садик, — нахмурилась Сонечка.

— Ты опять всех доводила? — прокряхтела я.

— Дя.

— Зачем?

— Нинаю.

Манюня с Гаянэ дожидались нас возле ворот.

— Вот и тииии, — снова обрадовалась Сонечка.

— Да, вот и мы. Ты опять всех доводила? — спросили хором Манюня с Гаянэ.

— Дя.

— Зачем?

— Нинаю.

Чуть ли не с первого дня рождения Сонечка демонстрировала поразительную неуступчивость. Бердский ишак — это про нее. Если нам нужно было, чтобы Сонечка отправилась спать, мы говорили — а сейчас Сонечка будет кушать.

— Ня, — хмурилась Сонечка. — Сонуцка хацю баю-байики!

Если надо было, чтобы Сонечка пошла направо, то вся семья как по команде поворачивала налево. Тогда был хоть какой-то шанс добраться до пункта назначения в полном составе.

Вот и сейчас мы хором заверили Сонечку, что идем гулять.

— Ня, — нахмурилась она, — Сонуцка хацю домой!

— Домой так домой, — обрадовались мы, взялись за руки и, притормаживая пешеходное движение по тротуару, направились домой. По центру шеренги топали Сонечка с Гаянэ, по краям гарцевали мы с Манькой.

Дорогу на перекрестке мы всегда переходили особенно осторожно.

— Слева машина, — предупреждала я. Где-то далеко, на горизонте, виднелся автомобиль. Мы терпеливо ждали, пока он проедет. Можно было уже двигаться.

— Справа грузовик! — орала Манька. Мы тут же притормаживали. Грузовика еще не было, но по остервенелому лязгу, доносившемуся до нас, можно было предположить, что скоро он появится. И действительно, через минуту из-за поворота выкатывался доисторический монстр и, осатанело рассыпаясь на запчасти, проезжал мимо. Итого торчали мы на перекрестке до того момента, пока какой-нибудь сердобольный взрослый не брал нас за шкирку и не переводил на другую сторону.

Сегодня перейти дорогу нам помогла Манина классная руководительница, так удачно оказавшаяся в нашем районе.

— Мария, ты уже сделала математику? — строго спросила она.

— Вот как раз с Наркой сейчас и будем делать, — заверила ее Манька.

— А чего это ты ей соврала? — спросила я, когда учительница попрощалась с нами и пошла дальше.

— А чего она со мной, как с маленькой? — обиженно засопела подруга.

Во дворе дома нас поджидал неприятный сюрприз — возле подъезда в крайне задумчивом выражении лица стояла Каринка. У меня больно закололо в боку. Крайне задумчивое выражение у сестры случалось только тогда, когда она выкидывала что-то из ряда вон выходящее. Мы убавили шаг. Манюня уважительно пригладила боевой чубчик. Я сникла.

— Вот и тииии, — обрадовалась Сонечка.

— Да, это я, — Каринка чмокнула Сонечку в кругленькую щечку, — доводила всех в яслях?

— Дя!

— Молодец!

— Кари-ин, а чего ты натворила? — протянула я.

— Да так, — шмыгнула сестра.

— Художественную школу спалила? — похолодела Манька.

— Да ну вас!

— Окна выбила?

— Нет.

— А чего? — У меня защипало в носу. Смотреть на задумчивую Каринку было тем еще испытанием!

Сестра вздохнула.

— Ну, мы сегодня рисовали кувшин. А я захотела нарисовать самолет. Вот.

— И?

— И нарисовала. А преподаватель поставил мне двойку. А я рассердилась и сказала, что он пиляд.

— Чтооооо?

— А он побежал вызванивать маму.