Может быть, я найду какие-нибудь подсказки в пентхаусе.

Стив склоняет голову набок.

– Что скажешь? Готова съехать отсюда?

Его заискивающая, как у щенка, улыбка напоминает мне Истона. Стив не так уж и плох. И он старается изо всех сил. Я не могу не улыбнуться ему в ответ.

– Да, я не против.

– Вот и хорошо. Может, тогда соберешь свой чемодан? Бери только самое необходимое, остальное нам доставят служащие отеля. Дина уже распорядилась, чтобы перед нашим приездом как следует прибрались.

Я собираюсь ответить ему, но жужжит мой телефон. Это звонит Рид, и я стараюсь прикрыть рукой экран, чтобы Стив ничего не увидел.

– Это Вэл, – вру я. – Готова поспорить, она хочет узнать, как прошел Зимний бал.

– О, отлично, – с отсутствующим видом говорит Стив.

– Я поговорю с ней наверху, чтобы не беспокоить тебя.

И я вылетаю из кухонной зоны.

Он кивает, погруженный в свои мысли. У Стива есть один большой недостаток: если разговор не касается его персоны, он быстро теряет всякий интерес.

Оказавшись в своей комнате, я сразу же отвечаю Риду, пока звонок не перевели на голосовую почту.

– Привет.

– Привет. – На мгновение он умолкает. – Я говорил с папой о той официантке. Решил, что тебе следует знать.

– Официантке… а-а-а. – Сначала я даже не поняла, что он имеет в виду Руби Майерс. Мой пульс тут же учащается. – И что он сказал? У нас есть доказательства, что кто-то заплатил ей?

– Она взяла кредит, – ровным голосом сообщает Рид. – Ее мать скоропостижно скончалась, но она была застрахована на небольшую сумму. Майерс использовала эти деньги для первоначального взноса за машину. Никаких следов того, что закон был нарушен.

Я проглатываю крик отчаяния.

– Не может быть! Дина практически призналась мне в лицо, что заплатила Майерс.

– Тогда она сделала это каким-то хитрым способом, потому что у меня есть копия кредитного договора.

– Боже, но я знаю, что Дина в этом замешана.

Меня охватывает паника. Почему эти детективы никак не могут продвинуться хоть сколько-нибудь вперед? Должна быть хоть какая-то зацепка, указывающая, что это не Рид.

– Если даже и так, самолет Дины приземлился только через несколько часов после смерти Брук.

На глаза наворачиваются слезы, горло сжимается. Я прикрываю рот рукой, но приглушенный всхлип все равно вырывается наружу.

– Мне нужно идти, – удается выговорить мне, хотя мой голос немного дрожит. – Стив хочет, чтобы я собрала вещи. Сегодня вечером мы переезжаем в пентхаус.

– Хорошо. Люблю тебя, детка. Позвони, когда устроишься.

– Конечно. Тоже люблю тебя.

Я быстро вешаю трубку и зарываюсь лицом в подушку. Закрыв глаза, даю волю слезам, но только на минуту, максимум две. Потом приказываю перестать жалеть себя и начинать собираться.

Брук умерла в пентхаусе. Там должны быть какие-нибудь подсказки.

И я намерена их найти.

* * *

Несколько часов спустя Стив подталкивает меня в вестибюль шикарного небоскреба. Дина уже внутри, ждет лифт. За всю поездку она едва проронила пару слов. Она нервничает, что вновь окажется на месте преступления? Я краем глаза пытаюсь отыскать на ее лице, в ее поведении хоть какие-то признаки вины.

– Ты будешь жить в гостевой комнате, – тараторит Стив, когда мы втроем входим в кабину лифта. – Но мы, конечно же, сделаем там ремонт.

Я хмурюсь.

– Разе не там… – Я понижаю голос, хотя мы в замкнутом пространстве, и Дина будет все равно слышать каждое слово, – жила Брук до того, как погибла?

Стив тоже хмурится.

– Она там жила? – спрашивает он у Дины.

Она коротко кивает и натянутым голосом отвечает:

– Она продала свою квартиру, когда Каллум сделал ей предложение, и до свадьбы собиралась пожить в пентхаусе.

– О, ясно. Не знал. – Стив снова поворачивается ко мне. – Элла, так ты не против пожить в этой комнате? Как я уже сказал, мы все равно сделаем там ремонт.