Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

С этим врагом она затеяла состязание, думала Дагни, сидя в сумерках за своим письменным столом. Ежемесячный доклад от Квентина Дэниелса лежал у нее на столе. Как и прежде, она не была уверена в том, что Дэниелс раскроет тайну мотора, а разрушитель двигался быстро, уверенно, постоянно наращивая темп. Интересно, подумала она, к тому времени, когда она воссоздаст мотор, останется ли на свете хоть один человек, который будет им пользоваться?

Квентин Дэниелс понравился Дагни, едва войдя в ее кабинет для первого собеседования. Долговязый мужчина слегка за тридцать с неприметным угловатым лицом и симпатичной улыбкой. Намек на улыбку постоянно освещал его лицо, в особенности, когда он слушал. Добродушный взгляд отражал между тем острый ум, словно Квентин быстро и методично отсортировывал из услышанного ненужные слова и схватывал суть, на секунду опережая говорящего.

– Почему вы отказались работать на доктора Стэдлера? – спросила его Дагни.

Намек на улыбку стал яснее и резче, для Квентина это был предел выражения эмоций. Но ответил он в своей обычной неторопливой манере:

– Знаете, доктор Стэдлер сказал мне однажды, что в названии «свободные научные исследования» первое слово – лишнее. Но, кажется, позабыл про это. Что ж, я добавлю только, что в словосочетании «правительственные научные исследования» содержится явное противоречие.

Она спросила, какой пост он занимает в Технологическом институте штата Юта.

– Ночной сторож, – ответил он.

– Что? – ахнула она.

– Ночной сторож, – вежливо повторил он, словно она просто не расслышала его слова, не содержащие ничего необычного.

В ходе расспросов выяснилось, что он считает неприемлемым работать в научных институтах, что он хотел бы получить работу в одном из больших индустриальных концернов, но…

– Какой концерн теперь может позволить себе предпринять долгосрочное исследование, да и к чему?

Поэтому когда Технологический институт штата Юта закрылся за недостатком финансирования, он остался там ночным сторожем и единственным обитателем. На самое необходимое жалованья хватало, а институтские лаборатории были под рукой, в целости и сохранности, в его полном распоряжении.

– Так вы занимаетесь собственными научными изысканиями?

– Совершенно верно. Так, удовольствия ради….

– Как вы намерены поступить, если сделаете коммерчески ценное открытие? Собираетесь предоставить его для общественного пользования?

– Не знаю. Не думаю.

– Есть ли у вас стремление принести пользу человечеству?

– Я не говорю на таком языке, мисс Таггерт. Думаю, что и вы тоже.

Дагни рассмеялась.

– Похоже, мы с вами поладим.

– Непременно.

Выслушав от Дагни историю мотора и изучив рукопись, Квентин не стал их комментировать, а просто сказал, что возьмется за работу на любых условиях.

Дагни предложила ему назвать эти условия самому. Но против заявленного им ничтожного ежемесячного оклада она с возмущением воспротивилась.

– Мисс Таггерт, – объяснил Квентин. – Я не приму слишком высокой платы неизвестно за что. Я не знаю, как долго вам придется платить мне и вернете ли вы свои деньги. Я рассчитываю только на собственный ум. Я не принимаю пожертвований. Но я, безусловно, намерен получить деньги за конкретный результат. Если у меня получится, я сдеру с вас семь шкур, потому что я хочу получить процент от прибыли, и он будет высоким, но и вы не разоритесь.

Когда он назвал величину процента, она рассмеялась.

– И правда, вы сдерете с меня семь шкур, но и я не разорюсь. Согласна.