Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

– Нет. Я здесь под арестом. Забыли? Я должна повиноваться распоряжениям. Я не могу ни делать выбора, ни выражать желаний.

Я хочу, чтобы это решение было вашим.

– Хотите, чтобы оно было моим?

– Да!

– Это выражение желания.

Насмешка была в серьезности тона – и Дагни дерзко заявила ему, без улыбки, словно бросая вызов и дальше делать вид, будто не понимает:

– Хорошо. Я этого хочу!

Голт улыбнулся, словно какому-то хитрому детскому плану, который он давно понял.

– Отлично, – и без улыбки повернулся к Франсиско: – В таком случае – нет.

В лице Дагни Франсиско прочел только вызов некоему противнику, самому суровому из учителей. С сожалением, но без уныния он пожал плечами:

– Пожалуй, ты прав. Если ты не сможешь удержать ее от возвращения, не сможет никто.

Дагни не слышала слов Франсиско. Она была потрясена огромным облегчением, которое ощутила при ответе Голта, облегчением, показавшим ей громадность страха, который тут же исчез. И лишь теперь поняла, как много зависело для нее от его решения, поняла, что иной ответ обесценил бы долину в ее глазах. Ей хотелось засмеяться, обнять их обоих и смеяться вместе с ними от радости. Уже представлялось неважным, останется ли она здесь или вернется в мир, неделя казалась вечностью, и тот, и другой путь казались залитыми неизменным солнечным светом. «И никакая борьба не трудна, – подумала Дагни, – если она вызвана сущностью жизни». Облегчение исходило не из сознания, что Голт не отверг ее, не из уверенности, что она добьется победы – оно исходило из убежденности, что Голт всегда будет таким, как есть.

– Не знаю, вернусь я во внешний мир или нет, – рассудительно заговорила Дагни, но голос ее дрожал от подавляемого неистовства, представлявшего собой чистую радость. – Извините, что до сих пор не могу принять решения. Уверена я лишь в одном: я не побоюсь его принять.

По внезапной ясности ее лица Франсиско счел этот инцидент незначительным. Но Голт понял; взглянул на нее, и во взгляде были отчасти насмешка, отчасти презрительный упрек. Он ничего не говорил, пока они не оказались вдвоем, спускаясь по тропинке в долину. Тут он взглянул на нее снова с еще более явной насмешкой и спросил:

– Вы подвергли меня испытанию, чтобы узнать, унижусь ли я до последней стадии альтруизма?

Дагни не ответила; лишь посмотрела на него с откровенным, беззащитным признанием. Голт издал смешок, отвернулся и через несколько шагов произнес неторопливо, словно цитируя:

– Никто не остается здесь, подделывая реальность любым способом.