Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

Равик промолчал. Подъехало такси. Из него вышли наемный танцор в белом смокинге и бледная женщина с крупными зубами. Морозов распахнул перед ними дверь. Вся улица вдруг заблагоухала духами «Шанель». Женщина слегка прихрамывала. Ее партнер, расплатившись с шофером, вяло поплелся за ней. При свете ламп глаза женщины казались зелеными. Зрачки превратились в крохотные черные кружочки.

— Утром он наверняка не позвонит, — сказал Морозов.

Равик ничего не ответил.

— Оставь мне ключ, я зайду к тебе в отель после восьми и посижу у телефона, пока ты не придешь, — предложил Морозов.

— Тебе же надо выспаться.

— Не важно. Прилягу на твою кровать, если захочу. Уверен, что никто не позвонит, но охотно подежурю, если это тебя успокоит.

— Операция продлится до одиннадцати.

— Ладно, договорились.

— Вот ключ. Возьми.

Морозов спрятал ключ. Затем достал коробочку с мятными лепешками и предложил Равику. Тот отказался. Морозов высыпал на ладонь несколько лепешек и поднес ко рту. Они исчезли в его бороде, как маленькие белые птички в густом лесу.

— Освежает, — пояснил он.

— Приходилось тебе когда-нибудь торчать целые сутки в комнате, уставленной плюшевой мебелью, и ждать? — спросил Равик.

— Приходилось торчать и подольше. А тебе нет?

— Случалось и мне, но тогда я ждал совсем Другого.

— А книгами ты запасся?

— Да, но не прочел ни строчки. Сколько тебе еще стоять?

Морозов открыл дверцу такси, доставившего нескольких американцев, и впустил их в «Шехерезаду».

— Часа два, не меньше, — ответил он, вернувшись. — Сам видишь, что сейчас творится. Такого сумасшедшего лета я не припомню. Кстати, Жоан тоже там.

— Вот как?

— Да. И не одна, если это тебя интересует.

— Ничуть. — Равик простился и пошел. — До завтра, — бросил он через плечо.

— Равик? — крикнул Морозов.

Равик обернулся.

— Как же ты-то попадешь в свой номер? — спросил Морозов, доставая ключ.

— Ведь мы увидимся только после одиннадцати. Оставь дверь открытой, когда будешь уходить.

— Я переночую в «Энтернасьонале», — ответил Равик, беря ключ. — И вообще буду показываться в «Принце Уэльском» как можно реже, — это разумнее всего.

— Верно, но ты должен, по крайней мере, приходить туда ночевать. Остановиться в отеле и не ночевать там — это никуда не годится. Ты легко можешь навлечь на себя подозрения полиции.

— Возможно, ты и прав, но, если полиция так или иначе заинтересуется мною, выгоднее будет доказать, что я постоянно жил в «Энтернасьонале». А в «Принце Уэльском» я уже устроил все как надо: постель разворошил, а умывальник, ванну и полотенце привел в такой вид, будто утром пользовался ими.

— Ладно. Тогда верни мне ключ.

Равик отрицательно покачал головой.

— Я подумал и решил, что тебе там лучше не показываться.

— Это не имеет значения.

— Несомненно, имеет, Борис. Не будем идиотами. Твоя борода слишком бросается в глаза. Кроме того, ты прав: я должен жить и вести себя так, словно ничего особенного не происходит. Если Хааке позвонит утром и не застанет меня, то он непременно позвонит еще раз после обеда. Я должен твердо рассчитывать на это и не ждать все время у телефона. Иначе в первые же сутки нервы совсем сдадут.

— Куда ты сейчас идешь?

— Отправляюсь спать. Он не позвонит в такую рань.

— Если хочешь, мы можем попозже встретиться где-нибудь.

— Нет, Борис. К тому времени, когда ты освободишься, я уже, наверное, буду спать. А в восемь у меня операция.

Морозов недоверчиво посмотрел на него.

— Тогда я зайду к тебе после обеда в «Принц Уэльский». Если что-нибудь случится раньше, позвони мне в отель.

— Хорошо.