Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

Равик снова пошел к «Фуке». Все стало совершенно нереальным, словно он читал какую-то фантастическую книгу или смотрел мелодраматический фильм. А может, все это ему только снится? Он опять обошел ресторан со всех сторон. Террасы были освещены и полны посетителей. Он проверил каждый столик. Хааке нигде не было.

Равик выбрал столик неподалеку от дверей. Отсюда он мог наблюдать за входом и улицей. Две женщины рядом с ним беседовали о магазинах «Скьяпарелли» и «Мэнбоше». Мужчина с жиденькой бородкой, сидевший тут же, молчал. За другим столиком несколько французов разговаривали о политике. Один был за «croix de feu»,[22] другой — за коммунистов, остальные подтрунивали над ними. Время от времени все посматривали в сторону двух красивых, самоуверенных американок, пивших вермут.

Равик не сводил глаз с улицы. Он был не настолько глуп, чтобы не верить в случайности. Случайностей нет только в хорошей литературе, в жизни же они бывают на каждом шагу, и притом — преглупые. Он посидел еще с полчаса. Теперь ему это далось легче, чем за обедом. Наконец он вышел, снова осмотрел террасу ресторана со стороны Елисейских Полей и вернулся в отель.

— Вот ключ от твоей машины, — сказал Морозов. — Я взял другую. Теперь у тебя синий «тальбо» с кожаными сиденьями. На той машине сиденья были матерчатые. Кожу легче отмыть. Это кабриолет. Можешь ездить с поднятым или опущенным верхом. Но окна все время держи открытыми и стреляй так, чтобы пуля вылетела в окно и не оставила нигде пробоины. Я нанял машину на две недели. Ни в коем случае не отводи ее сразу в гараж. Пусть сначала постоит в каком-нибудь переулке, забитом машинами. Надо проверить салон. Сейчас она стоит на улице Берри, напротив отеля «Ланкастер».

— Хорошо, — сказал Равик и положил ключ от зажигания возле телефона.

— Вот документы на машину. Права достать не удалось. Не хотелось посвящать слишком много людей.

— Права мне не нужны. В Антибе я прекрасно обходился без них.

Равик положил документы рядом с ключом от зажигания.

— На ночь перегони ее в другое место, — сказал Морозов.

Мелодрама, подумал Равик. Дешевая мелодрама.

— Благодарю, Борис. Спасибо за все.

— Жаль, что я не могу поехать с тобой.

— А я об этом нисколько не жалею. Такие вещи делаются в одиночку.

— Верно. Только не рискуй понапрасну и действуй наверняка. Разделайся с ним, и точка. Равик улыбнулся.

— Ты говоришь мне это уже в сотый раз.

— Сколько ни говори — все мало. Ведь черт знает какие глупости лезут в голову в самый решающий момент. Так было с неким Волконским в пятнадцатом году в Москве. Его внезапно обуяли какие-то странные понятия о чести. Так иной раз бывает с охотниками. Дескать, нельзя хладнокровно убивать людей и тому подобное. Вот его и пристрелил один мерзавец. Сигарет у тебя хватит?

— Есть в запасе целая сотня. Да здесь можно заказать по телефону все, что угодно.

— Зайдешь в отель и разбудишь, если меня уже не будет в «Шехерезаде».

— Зайду в любом случае, с новостями или без них.

— Хорошо. Прощай, Равик.

— Прощай, Борис.

Равик закрыл за ним дверь. В комнате вдруг стало совсем тихо. Он сел в угол дивана и принялся разглядывать обои из синего шелка с бордюром. За два дня он изучил их лучше, чем обои тех комнат, где жил годами. Он изучил также зеркало, серый велюровый ковер на полу с темным пятном у окна, каждую линию стола, кровати, чехлы на креслах — все это уже было ему знакомо до тошноты… Только телефон по-прежнему оставался таинственным и неизвестным.

XXIX

«Тальбо» стоял на улице Бассано между «рено» и «мерседес-бенцем». «Мерседес» был совсем новенький и имел итальянский номерной знак. Равик вывел свой «тальбо» из ряда машин. По неосторожности он задел «мерседес» и оставил царапину на его левом крыле. Не обратив на это никакого внимания, он быстро поехал к Бульвару Осман.