Я буду твоим единственным - Ольга Вечная (2021)

- Остальное твое белье на тебе? - спрашивает он с усмешкой.

Я хмурюсь, и он притягивает меня к себе. Легонько целует в щеку.

- Спасибо за потрясающий вечер, Полина, - ловит мой взгляд. - Я надеюсь, тебе понравилось?

Он, конечно, имеет в виду секс, ужин и объятия. В который раз об этом спрашивает, выдавая себя с потрохами. Он очень хочет мне нравиться.

- Да, конечно. Знаю, что выгляжу подавленной. Это потому, что попала сегодня в эмоциональную мясорубку. Мне нужно поспать, голова тяжелая. Очень много всего случилось за этот вечер.

Хватка его рук становится крепче, и я обнимаю его за шею. Это не страсть, не похоть, не безумие. Лишь акт поддержки. Когда один человек видит, что другому тяжело, - испытывает естественное желание помочь или поддержать. Данная потребность живет внутри нас и называется человечностью или эмпатией.

Я закрываю глаза. Он держит меня за талию.

- Почему ты так и не вышла замуж? - спрашивает он. - Я не верю, что за тобой не ухаживали.

Я прыскаю, но он серьезен.

- Пожалуйста, скажи мне. Дай мне хоть что-нибудь, за что ухватиться, - продолжает Илья.

- Пошли, расскажу по дороге.

Мы спускаемся вниз, идем к уже прогретой машине. На улице приятно пахнет хвоей, а еще здесь очень тихо. Наверное, поэтому так хорошо думается.

- Был у меня один парень, - начинаю я, когда наша машина выезжает на трассу. - Добрый, порядочный. Стоматолог. Он все время спрашивал, как у меня дела на работе. Однажды я ему честно все рассказала. В красках! На меня еще Рубанов в ту ночь сорвался, но он не со зла. Стояли на аневризме аорты и не спасли человека. Мой парень расстроился и заявил, что я испортила ему настроение на весь вечер. Иногда я себя чувствую шпионом, который должен молчать о том, что видел на службе.

- Зуб — не орган, стоматолог — не врач, - выдает Ветров студенческий прикол. - Слабак.

Я не была студенткой медвуза, но некоторые шутки, разумеется, знаю. Эта — старая, но мне все равно смешно.

- Куда уж ему до тебя, - делано вздыхаю, открыто иронизируя.

- Поля... - он произносит мое имя другим тоном. Я понимаю, что переключается на наш серьезный разговор о Жене. Шутки — это хорошо, но вечно за ними прятаться не получится.

- Я знаю, знаю, - быстро перебиваю и отворачиваюсь к окну. Там давно темно, но я с ожесточением разглядываю пейзажи. - Мне нужно время.

Потому что мне трудно! Очень! Я понимаю, что ребенок ни в чем не виноват, что он просто есть. Живет и хочет любви. Мне ли не знать? Я вспоминаю те фотографии, где мне два года, а моей сестре Мие - пять. Отец нам дарит букеты и целует в щеки. Восьмое марта, я плохо понимаю, что происходит, мне ведь всего лишь два года! Просто чувствую, что меня любят.

Но я не могу взять и проигнорировать тот факт, что не я родила Илье первенца! Боже... Я как услышала... эти его слова о Жене, у меня внутри все заледенело. Каждая клеточка замерла, жить перестала. Зима стылая на меня обрушилась, после полного надежд лета.

А потом это все холодное, чужеродное зазвенело внутри, растрескалось и в бездну отчаяния рухнуло. В колючие осколочки превратилось. Следом этот мусор гореть начал. Думаете, лед не горит? Еще как. Под копытами Всадника ревности он в пыль сначала превратился, а потом вспыхнул, словно сухая трава по осени.

И только мысли... Я, клянусь, картинки в голове видела, как Илья смотрел на округлившийся животик другой женщины, чувствовал ладонью пиночки. Все эти УЗИ, опять же, нервные, волнительные. Не со мной. Потом переживал на родах — а он переживал, я могу себе только представить, как сильно! Роды — для него нечто непредсказуемое, событие повышенной опасности. Если стоматолог для Ветрова — не врач, то акушер — волшебник.

Потом он держал на руках своего сына. Я так поняла, что в тот момент ее с ним рядом не было. Матери Жени. Но и меня тоже не было. Он прошел через все это один.