Звездный попаданец - Виталий Храмов (2019)

И экипажа на яхте больше, чем нас. Экипаж – вышколенный. Выстроились перед нами, когда мы взошли на борт. Всё честь по чести. Все в форме. Точнее, в униформе, что обтянула их раздутые формы тел. Понял, наконец, что не из экономии энергии на борту гравитация ополовинена. При полной гравитации эти дутыши передвигаться бы не смогли.

Ну, я тоже знаю приличия. Представился, представил моих спутников, выразил уверенность, что капитан знает своё дело, знает маршрут и довезёт нас в целости и сохранности, наиболее скорым экспрессом до пункта назначения. На этом отправил их заниматься своими обязанностями.

Побродили по шикарным каютам, сразу прогнав прочь стюардессу. Или как она там называется? Борт-проводник? Какая она стюардесса, если она похожа больше на астродроида Р2Д2, чем на девушку?

– Слышь, Верж, – спрашиваю я, – ты, случаем, не знаешь, почему меня так бесит этот блеск и красота?

Верж усмехнулся, но ничего не ответил.

– Когда-то давно, в прошлой жизни, – продолжил я, – я, как нормальный человек, мечтал о подобной роскоши. Мечтал хотя бы прокатнуться в подобных условиях. И вот – сбылось.

– И только горький осадок во рту? – с усмешкой спросил Верж.

– Так и знал, что ты поймешь меня! – кивнул я. – А вопрос вот в чём – подобная роскошь даётся только тогда, когда она тебе уже не нужна?

– Глубоко копнул, – покачал головой Болан. – А что тебе мешало насладиться подобной роскошью ещё вчера? Ты же один из богатейших людей системы ГН-3098!

– Украсть из оборота такие средства? – ужаснулся я. – Долго я буду «самым богатым» транжирой?

– Вот ты и ответил на свой вопрос, милый! – проворковала Рата, прижимаясь ко мне.

– А я вот думаю, – неожиданно даже для меня заговорил обычно и привычно молчаливый Ваня, – что твоё наблюдение – какой-то универсальный закон жизни. А что? Разве не так? Применим не только к богатству.

– Ага, закон подлости называется, – киваю я. – Если бы молодость умела, если бы старость могла.

– Точно! – воскликнул Болан. – Я так боялся умереть в своём первом бою! Так боялся! А когда перестал бояться – перестал умирать.

– То же и с властью, – сказал один из Безликих, тем самым ещё раз подтвердив мою догадку. – Власть и влияние приходит только к тому, кто её уже не хочет.

– И кто не успел от неё спрятаться, – подмигнул я Безликому. – Я вот не успел вовремя оформить дарственную на «Арлекина» на… на кого-нибудь, – стал, как сказал уважаемый нами всеми Валан, «самым богатым и влиятельным человеком Стиры».

– Но, – возразил разговорившийся сверх меры Ваня, – верно и следующее твоё наблюдение – если бы это «богатство и влияние» стало бы для тебя самоцелью, ты бы всё потерял. Но ты это заметил.

– Не заметил бы – пристрелили бы, как бродячую крысу! – буркнул я. – Эти вольные – ещё более дикие, чем я!

Ржём, падаем по диванам в кают-компании, в которую мы как раз и допрыгали. Мне непривычна такая низкая гравитация. Не хожу, как все, а – вприпрыжку. Что не совсем удобно. А иногда – больно. Когда бьёшься о выступающие части потолков и притолок.

– Подводя итог нашей философской беседе, – хохочу я, – замечу и спрошу вашего мнения о верности моего наблюдения, что власть, влияние, богатство лишь тогда приходят, когда они – средство достижения какой-то цели, а не самоцель. Так?

– Великолепно, Вадим! – аплодирует мне Верж. – Очень верное наблюдение! Ведь на поверхности же! А не замечал! Только почему опять так горько?

– Потому что знаешь, для чего даются все эти сладости, – сказал тот же «говорливый» Безликий, – и уже откушал горечи той цели, к которой движемся. И горечь эту не перебить ни сладостью богатства, власти, ни красотой и похотью самок, падких на кредиты.

Я даже поморщился.

– Слишком откровенно, уважаемый, – говорю я ему. – Перед носом ослика должна висеть только сладкая морковка. И он не должен видеть за ней ворота проходной мясокомбината.