Ревенант - Павел Корнев (2020)

– Микаэль! Пощади, прошу! У меня челюсти от пафоса свело!

Маэстро Салазар лишь сплюнул под ноги, а после закатал рукава сорочки и надел фартук, который хозяева использовали при забое скота. Для начала он срезал скальп, после вооружился деревянной киянкой и стамеской, склонился над головой мертвеца и приказал Марте:

– Смотри!

Уве тоже подступил поближе, а стоило только Микаэлю несколькими уверенными ударами вскрыть череп, тотчас позеленел и стремглав выскочил во двор. Марта еще больше обыкновения побледнела, но присутствия духа не потеряла и продолжила следить за манипуляциями наставника. Меня подробности анатомического строения головного мозга нисколько не интересовали, так что я вышел на крыльцо и велел школяру брать лопату и копать яму на задворках постоялого двора.

– Зачем? – удивился тот.

– Ведьму похороним.

– Но там же не разобрать, где чьи кости! – указал слуга на пепелище.

– Так и закопай все! – отрезал я и сходил до нужника, а когда вернулся в дом, Микаэль уже вспорол брюшину покойника и что-то втолковывал Марте, которая внимала каждому слову маэстро и следила за его манипуляциями во все глаза.

Бретер увлеченно рассказывал о внутреннем устройстве человека, местоположении почек, печени и соседствующих с ними органов. Я с сомнением посмотрел на бочонок с грюйтом, подумал-подумал и пить не стал, вместо этого обыскал хозяйские комнаты. Денег много не нашел, да и в целом ничего интересного не попалось, лишь в одном из чуланов обнаружилось изрядное количество ношеной одежды и обуви. Принадлежала она людям разного сложения, встречалось и детское платье.

Узнав об этом, Микаэль ничего не сказал, но его движения, когда он начал вскрывать грудную клетку, приобрели излишнюю резкость. Оно и понятно: детоубийц не любит никто. Сам маэстро не переступил через эту черту даже в состоянии помраченного сознания.

После грудной клетки пришла очередь конечностей, а уже ближе к полудню с телом хозяина постоялого двора было покончено окончательно. То, что от него осталось, уложили на простыню, отволокли за дом и скинули в выкопанную Уве могилку. Микаэль после этого долго и тщательно отмывал руки, затем выпил первую с начала вскрытия кружку и с наслаждением потянулся, разминая затекшую спину.

– Надо бы заморить червячка, – выдал он дельную мысль, и я кивнул.

– Надо.

Мясо с ледника мы брать побрезговали и выловили из заводи с полдюжины форелей. Марта сноровисто выпотрошила их, пару рыбин поменьше пустила на уху, остальных запекла. Так и пообедали.

Дальше до самого вечера Марта под присмотром маэстро Салазара препарировала племянника хозяина, а бретер указывал ей на отличия в строении двух тел, объяснял, где проходят крупнейшие артерии и куда и под каким углом следует воткнуть нож, чтобы гарантированно их зацепить. Дополнительно остановился на нервных узлах, сухожилиях и суставах, в первую очередь делая акцент на способах их повреждения и последствиях оного. Прошелся он исключительно по вершкам, и все же познания бретера в строении человеческого тела вызвали завистливое уважение, а по опыту в умерщвлении себе подобных маэстро Салазар и вовсе мог перещеголять любого палача. Лично я почерпнул для себя много нового, да и Уве, хоть и боролся с приступами тошноты, уходить на улицу не спешил. О Марте и говорить было нечего, у ведьмы буквально горели глаза. Помимо всего прочего Микаэль еще и объяснял, что должен делать лекарь в том или ином случае, чтобы сохранить раненому жизнь. В подробности он особо не вдавался, и даже так ведьма смогла существенно расширить свои познания в исцелении.

В дорогу выдвинулись на следующее утро. Все были только рады покинуть пропитавшийся запахом смерти постоялый двор, разве что Микаэль испытывал определенные душевные терзания, оставляя на леднике полдюжины бочонков грюйта.