Пекло - Джим Чайковски (2019)

К несчастью, самый рослый и крепкий враг заметил приближение Грея – то ли по теням на стене, то ли по предательскому шороху шагов. Он резко повернулся, направив на Пирса свою винтовку. Не столько даже опасность, сколько яркая вспышка света, отразившаяся в чувствительных очках ночного видения, заставила Грея отлететь обратно за угол. Здесь он сорвал очки, пригнулся и, смаргивая слезы с обожженных ярким светом глаз, выглянул из-за угла.

Великан уже втолкнул на лестницу того, что пониже, и сам поднимался следом. Грей дважды выстрелил, однако гигант ловко подтянулся и исчез в шахте.

Третий, оставшийся в тоннеле – как видно, прикрывать отход остальных – встретил Пирса ответным огнем и заставил отступить.

Громко фыркнув, шагнул вперед Ковальски. Он поднял свой автомат одной рукой, выставил его из-за угла и открыл огонь вслепую. Грохот очереди на миг оглушил Грея: меньше чем за четыре секунды Ковальски расстрелял весь магазин из пятидесяти патронов.

Понимая, что выжить под таким шквалом пуль невозможно, Пирс выскочил из укрытия и опрометью бросился по тоннелю вперед. Перепрыгнув через мертвого стрелка, побежал к лестнице. По его оценке, высота шахты составляла ярдов сорок-пятьдесят.

Иными словами, путь наверх неблизкий.

Он мчался вперед, зная, что любым способом должен подобраться как можно ближе – и как можно скорее.

Прежде чем этот сукин сын рискнет…

Додумать он не успел: раздался оглушительный грохот.

Из шахты вылетела и упала на пол граната.

Грей развернулся на полном ходу и бросился бежать обратно – зная, что ему не успеть.

02 часа 04 минуты

Тодор висел на лестнице, ухватившись одной рукой за железное кольцо, вделанное в каменную стену, а другой рукой, как щитом, прикрывал глаза. Внизу взорвалась граната – и его потряс оглушительный грохот и волна ослепительного белого огня.

Благодарение Богу, обжигающего жара он не ощущал. Одна штанина его занялась огнем, на коже вздувались свежие волдыри, но Тодор ничего не чувствовал. Куда больше беспокоил его ядовитый дым, распространяющийся от взорванной гранаты.

Гранатомет Тодора позволял делать лишь один выстрел за раз. Теперь он жалел о том, что гранату с большой взрывной силой и поражающей площадью уже использовал раньше. Той гранатой он надеялся уничтожить компьютерное оборудование, брошенное в катакомбах, а вместо этого выпустил ее во врагов – инстинктивно, стремясь защитить и Мендозу, и его драгоценный груз. Времени перезаряжать гранатомет не было: пришлось мчаться со всех ног следом за Мендозой.

Однако, направляясь к выходу, он все же успел зарядить гранатомет новой гранатой, на этот раз выбрав фосфорную. В бою на близком расстоянии она наносила больший ущерб. Сочетание ядовитого дыма, разъедающего легкие, и частиц белого фосфора, которые, попадая на кожу, продолжали гореть и прожигали плоть до костей, должно было убить всех, кто окажется рядом, и на несколько часов заразить все вокруг, сделав тоннель или пещеру непроходимой.

Наконец ослепительный свет померк. Тодор отнял руку от глаз, сбил ладонью пламя с одежды и взглянул вверх, туда, где вел к выходу из шахты ряд вделанных в стену железных колец.

Он продолжал подъем, по-прежнему задерживая дыхание – в воздухе было полно ядовитого дыма. Перед тем, как выстрелить из гранатомета, успел преодолеть примерно четверть пути наверх. Добравшись до вертолета, он немедленно переоденется, смоет с кожи частицы фосфора и окажется в безопасности.

Крышку колодца у него над головой уже подняли. Мендоза, шедший впереди, вынырнул из дымной шахты и скрылся.

Скоро вылез и Тодор. Сделал несколько шагов, с наслаждением вдохнул свежего воздуха. «Свежим» его можно было назвать лишь условно – в воздухе висел густой тяжелый дым; однако всего лишь дым горящего Парижа, а не того химического ада, что разверзся под землей.