Два с половиной человека - Екатерина Дибривская (2021)

– Так и быть, можешь шалить сколько влезет, пока я рядом, – усмехаюсь в ответ. – Ты ничего больше не вспомнила? Ничего не хочешь мне рассказать, Рит?

Весёлое выражение её лица стирается. В глазах мелькает паника, но Туманова быстро берёт себя в руки.

– Мне по-прежнему нечем тебя порадовать, Яр, – говорит она.

Что ж, я догадывался, что разговорить её нелёгкая задачка. Осталось только проверить насколько.

– Рита, сейчас мы пришли в такое место, – аккуратно начинаю я, – откуда только два пути: либо к твоему спасению, либо в самые глубины кошмарных испытаний для тебя.

– Это что, ультиматум? – вскакивает она. – Ну если мне нечего тебе рассказать! Не-че-го! Я не общалась с Тумановым, он не посвящал меня в свои дела или проблемы! Я ничего не знаю!

Её глаза полны слёз и такой обиды, что у меня перехватывает дыхание, но я должен довести это до логичного конца.

– Рит, я помочь хочу, защитить тебя. Но я топчусь, словно слепой котёнок, на одном месте, потому что совершенно ничего не знаю о тебе. И ты совершенно мне не помогаешь. Только и твердишь, что ничего не знаешь. А если это никак не связано с твоим мужем? Подумай, есть ли кто-то в твоём окружении, кто желал бы тебе за что-то отомстить?

– Кто, по-твоему? – утирает она нос рукой. – Одноклассница, у которой я увела парня? Господи, Ярослав, я не какая-то глава мафиозной группировки! Я обычная беременная девушка, которой всего восемнадцать!

– Скажи, Рит, как к тебе относились родители?

– Как-как, обычно! Я любила их, они любили меня, пока однажды не выдали замуж за Туманова.

– И ты никогда не замечала никакого странного отношения к себе?

– Нет, что ты. Папа всегда очень много работал, мама занималась мною. Кружки, спортивные секции, театры, музей, туристические поездки.

– Всегда сама? Няни у вас не было?

– Ну совсем в детстве была нянюшка. Няня Ирма, – Рита нежно улыбается. – Пока мы не переехали, она часто занималась со мной. Готовила к школе и вообще.

– А чем занималась твоя мама? – спрашиваю как можно более беспечно.

Рита, конечно, ничего не подозревает, но я хочу, чтобы наш разговор был максимально откровенный и она не сжималась от страха, словно её пытают.

– Так братом моим, – говорит она. – У меня был старший брат, он погиб в первом классе. Мы из-за этого и переехали. Мама тосковала сильно, много плакала…

Я в шоке. И это слабо сказано! Почему, интересно, мне пришлось ехать хрен знает куда, чтобы узнать это, когда Рита и сама прекрасно могла всё мне рассказать?

– Сочувствую, я не знал, – говорю ей.

– Спасибо, но я его особо не помню, маленькая была. Фото видела, конечно, знаю, что Максим утонул в проруби по весне… Но на этом всё. Так, на границе сознания остался смутный образ, но ничего конкретного, за что я могла бы уцепиться, нет.

Ладно, не всё. Но то, что Туманова вообще говорит хоть что-то, уже прогресс.

– А родители… ну знаешь, не винили тебя в том, что с ним произошло?

– Яр, – она мягко смеётся, – мне было около пяти лет. Максимум, что я могла утопить, так это новые сапожки в ближайшей к дому луже! И то, по собственной неосторожности зайдя в эту самую лужу! Я, конечно, не суперопытная мама, но прочитала много книг о детях, воспитании и психологии. Как правило, приступы агрессии у детей возникают на фоне рождения младшего ребёнка, а не наоборот. Я не чувствовала себя лишённой родительской любви и поддержки, даже несмотря на то, что проводила больше времени с няней Ирмой, чем с мамой.

– Я не имею в виду, что ты… – чёрт, как же порой тяжело найти правильный подход к человеку. Особенно, в этой ситуации, когда и слово неосторожное боишься сказать, и обидеть невольно, зацепить, задеть. – Бывают же несчастные случаи. Я имею в виду, что не думали ли родители, что это ты попросила брата выйти на лёд? Ну знаешь, из любопытства детского?

Рита на мгновение задумывается: