Коп из захолустья - Борис Громов (2020)

Он не успел буквально на какие-то мгновения. «Аламо» затрясся, будто в лихорадке. Чудовищный грохот успел ударить по ушам до того, как фильтры внешних сенсоров шлема отсекли излишне громкие звуки. А потом все смолкло: инфернальный рев баззеров, грохот, скрежет. Все. Наступила в буквальном смысле гробовая тишина. Потому что вакуум звуки не проводит.

Последнее, что я успел увидеть, прежде чем сознание отключилось – это яркие и ледяные звезды в бездонной черноте космоса. Сквозь огромную, почти во всю стену арсенала, пробоину в борту они были видны просто замечательно…

О том, что я все еще жив, мне сообщил экран, спроецированный на внутреннюю часть забрала. Шлему при ударе явно досталось, экран пересекали многочисленные трещины, отчего изображение мерцало и периодически сбоило. Да и отображающиеся показатели выглядели довольно уныло: энергия почти на нуле, мое бренное тело по самые уши накачано всяким-разным обезболивающим, противошоковым и укрепляющим из числа препаратов, входящих в автоматическую аптечку. Короче, армейским «боевым коктейлем», который на поле боя позволяет даже полутрупу чуть ли не джигу отплясывать, но зато потом… Такое количество токсинов и прочих шлаков самостоятельно из организма не в силах вывести даже самая здоровая печень, и без специального оборудования и грамотных врачей недавний супермен рискует в лучшем случае остаться инвалидом на весь остаток жизни. К счастью для него – остаток весьма недолгий.

Впрочем, не мне жаловаться. Что-то я сильно сомневаюсь, что создатели тяжелой боевой брони «Армаком Марк 3» даже чисто гипотетически предполагали возможность «скоростного спуска» живого человека внутри их изделия с околопланетной орбиты. Но – вот он я, все еще дышу и, кажется, даже шевелюсь.

В подтверждение своих мыслей, упираюсь ладонями в перекошенную палубу и, оттолкнувшись, перевожу себя из положения «лежа» в положение «сидя». Уже что-то хорошее. А что еще из хорошего? Ну, воздух снаружи, судя по показаниям датчиков, вполне пригоден для дыхания. Правда, «за бортом» сейчас минус двадцать шесть по Цельсию, но пока не сдохли аккумуляторы брони – насмерть я не замерзну. Главное – отключить все лишнее. Впрочем, ничего лишнего у меня сейчас и не подключено, все навесное оборудование и вооружение в полете хранилось отдельно, в многочисленных шкафах и стойках арсенала. А сейчас грудой искореженного железа разбросано вокруг… Так что до прибытия спасателей с базы шахтеров я дотянуть должен. Забавно вышло: летел среди них порядок наводить и законность восстанавливать, а теперь сам от них же помощи жду.

Еще забавнее выглядит факт ракетной атаки на корабль военно-космического флота Конфедерации на орбите входящей в состав этой самой Конфедерации планеты. Да еще и в непосредственной близости от военной орбитальной группы. У которой основная задача – как раз не допускать таких вот нападений… Два взвода Мобильной роты, весь экипаж «Аламо»…

Риггс! Вашу мать!!! Я же своими глазами видел, как в открытый космос вышвырнуло тело капрала Джозефа Риггса!!! Моего первого друга в Мобильной роте Голденкейпа, добряка и балагура, славного малого… Да как так-то?! Что вообще случилось?!!! Какого, мать вашу, черта, тут вообще творится?!!!

От едва не начавшейся панической атаки и истерики меня спасли голоса снаружи.

– Сканнер показывает наличие живого объекта вот здесь, внутри.

– Ой, брось, лейтенант, что тут вообще может быть живого? Если только тюлень забрался, они любопытные.

Второй голос странный какой-то, непонятный, вроде и мужской, но с какими-то женскими подвизгиваниями, будто у склочной и стервозной тетки.

– Они, Леруа, похоже, еще и умные очень. Залезли из любопытства, а теперь еще и активными сенсорами пользоваться научились. И нас сейчас, похоже, слушают во все уши, – скептически хмыкнул первый, тот, кого назвали лейтенантом.

Снаружи на какое-то время все замолкло.

– Эй, там, внутри, а ну-ка вылезай!