Кое-как отряхнувшись, старик сунул отрытый из могилы сверток в мешок, опять затравленно огляделся, явно намереваясь уходить с кладбища. Ждать больше было нечего. Интуитивно прикрываясь стволом березы, Антон шагнул влево, направил на старика пистолет и требовательно произнес:

— Руки вверх!

Будто от внезапного раската грома, старик присел, резко качнулся назад.

— Руки!!! — теперь уже громко крикнул Антон. — Ни с места!..

Старик испуганно сжался, насколько это позволяла его рослая фигура, и вдруг, как будто решив, что терять нечего, прикрывая мешком грудь, ринулся на пистолет. Антон успел отдернуть руку и качнуться в сторону. Мешок, гулко стукнув об землю, отлетел к березе. Завязалась борьба. Старик, напружинившись, тянулся к руке с пистолетом. Стараясь не уступить ему, Антон сделал рывок вправо, запнулся за надгробную плиту и, падая, почувствовал на себе тяжесть грузного тела.

От перенапряжения палец нажал на спусковой крючок пистолета. Резко ударил выстрел. Пуля, выбив искры, цокнула о гранит надгробной плиты и рикошетом заныла над памятником. Тотчас возле памятника затрещало, словно кто-то с разбегу натолкнулся на подгнивший крест. Послышался топот. Антон изловчился, заломил левой рукой правую руку старика и ударом колена из-под низу перевернул его на спину.

За памятником послышался вроде бы детский крик, затем еще…

На помощь к Антону подлетел Слава Голубев.

— Управлюсь!.. Беги… Там, кажется, мальчишки… — несвязно выкрикнул ему Антон.

Голубев, налетев тоже на какой-то крест, растворился в темноте за памятником, и Антон почувствовал, как сразу обмякло тело старика.

— Пусти, Игнатьич… — услышал он задыхающийся голос деда Ивана Глухова. — За другого тебя принял… Не виноватый я… Пусти, все, как Христу богу, расскажу…

23. Нарушение «инструкции»

Отправившись на поиски коровы, мальчишки сразу двинули к кладбищу. Там в березняке, за Гайдамачихиным огородом, прошлый раз паслась своенравная Красуля. Прошли излюбленный Красулин березняк, где она обычно жевала траву, однако сегодня коровы здесь не было.

Дождь по-прежнему цедил с затянутого облаками неба. Сергей высказал предположение, что корова может пастись на кукурузном жнивье, за поскотиной.

Уныло пошли туда.

— Слышь, Серега, чего это Антон со Славой говорили? — спросил Димка.

— Говорили, значит, надо… — увильнул от ответа Сергей. Он и сам думал над этим разговором, но ничего понять не мог.

— Ну, а, по-твоему, как?… — не отставал Димка.

— По-моему, корову надо найти.

— А тебе не кажется, что они собрались ночью кого-то арестовывать?

Сергей промолчал и вдруг спросил:

— Димк, скажи по совести, правда, твой отец испытателем был?

— Ну, был.

— И правда, погиб?…

— Ну, погиб…

Димка сердито засопел. Мальчишки замолчали. До кукурузного жнивья пришлось идти чуть не полчаса. Корова, почувствовав приближение людей, словно оправдываясь, промычала из темноты. Сергей подошел к ней, замахнулся кулаком. Покачивая полными тугими боками, Красуля лениво зашагала к деревне. Мальчишки молча побрели следом. От сырого холода застыли руки, даже разговаривать не хотелось. Проселочной дорогой прошли мимо кладбища. Неожиданно Димка схватил Сергея за рукав и показал вперед. Навстречу кто-то шел, однако мальчишки не успели толком разглядеть; идущий свернул с дороги и исчез в березняке.

— Кто это? — шепотом спросил Сергей.

— Кто его знает… Здоровый, как бугай…

— Испугался он нас, что ли?

Димка пожал плечами:

— Надо Антону со Славой рассказать.

Остаток дороги прошли за каких-нибудь десяток минут. Полина Владимировна, услышав, как Сергей загоняет корову во двор, вышла на крыльцо, держа в руке подойник, и направила Красулю в хлев.

— Мам, Антон дома? — спросил Сергей.